Предложение плейбоя
Шрифт:
Халат упал к ее ногам, и Мишель осталась стоять обнаженной.
Она впала в состояние шока, ее сердце бешено колотилось. Мишель с трудом верила своим глазам, видя, какой страстный и вожделенный взгляд скользит сейчас по ее телу. Она осознавала, что это взгляд Тайлера, но неужели он так долго скрывал свое желание, благородно ожидая, когда Кевин покинет сцену? В этом не было никакого смысла, если только не подтверждалось предположение Кевина, что для Тайлера она представляла, лишь некий спортивный интерес, потому что не обращала на него никакого внимания. И сегодня он решил взять реванш.
Тогда
– И я хочу этого больше всего на свете, – прошептал он.
И, нежно подхватив ее, он бережно понес Мишель в спальню.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
У нее была большая спальная комната, несмотря на огромных размеров гардероб, встроенный во время последнего ремонта. Доминирующее положение занимала королевских размеров металлическая кровать. Была и другая мебель: две кремовых прикроватных тумбочки, туалетный столик из розового дерева и весьма подержанный стул, сиденье которого было обито зеленым вельветом.
В комнате было два окна, одно – в ногах кровати, другое, поменьше, – над изголовьем. На обоих окнах висели тонкие кремовые занавески, через которые пробивался тусклый свет – то ли уличных огней, то ли луны. Шторы были задернуты, но комната не была погружена во тьму полностью.
Поэтому, несмотря на то, что Тайлер захлопнул за собой дверь, ему не было нужды включать свет. Он уверенно прошел по темному ковру и положил ее на середину узорчатого покрывала.
Мишель испытала странное облегчение при мысли о том, что на этой кровати она с Кевином никогда не спала. Это была недавняя покупка. Перед тем, как ее совершить, Мишель избавилась от прежней водяной кровати, которая, в конце концов, дала течь, возможно, оттого, что после окончательного ухода Кевина Мишель вонзила штопор как раз в то место, где он обычно спал.
Она всегда хотела иметь металлическую кровать, но Кевин был категорически против и утверждал, что она скрипит.
Теперь у нее была для него новость.
И для Тайлера тоже. Неожиданно Мишель запаниковала. Она, наконец, опомнилась и сообразила, что делает.
– Тайлер, – задыхаясь, вымолвила она, вцепившись в лацканы его смокинга и приподнявшись, – может быть, я была пьяна… Я имею в виду… я…
– Ш-ш-ш… – прошептал он, осторожно разжимая руки Мишель, и укладывая ее на подушку. Потом Тайлер выпрямился, скинул с себя смокинг и сорвал с шеи галстук-бабочку, небрежно отбросив все в сторону.
Вещи, однако, приземлились на зеленый вельветовый стул.
Она закрыла глаза и услышала стук падающих на пол ботинок, затем включилась настольная лампа. В спальне была единственная лампа, с металлическим изогнутым абажуром. Матрас рядом с Мишель резко прогнулся, и две большие, нежные руки обняли ее обнаженные плечи. Она почувствовала, что дорогой кулон Тайлера на золотой цепочке слегка касается ее ноздрей.
– Не закрывай глаза, – прошептал он, почти касаясь ее губ своими губами. Она чувствовала тепло его дыхания в запах только что выпитого кофе. – У тебя такие прекрасные глаза…
Как после этого она могла держать их закрытыми?!
Ресницы Мишель взметнулись вверх, и перед
– Может… может быть, ты разденешься? – спросила Мишель, потрясенная его великолепием и спокойствием.
– А зачем? – последовал мягкий ответ, и он улегся рядом с ней в белоснежной рубашке и черных брюках. – Я собираюсь провести здесь всю ночь, поэтому нет надобности торопить события, не так ли? – Тайлер оперся на локти, склонившись над ней, и стал осыпать ее губы легкими поцелуями, бережно убирая со лба все еще влажные пряди волос и глядя на нее так, будто милее и желаннее Мишель не было никого в целом свете. – Ты даже не представляешь, как часто я думал об этом, признался он.
Мишель стала успокаиваться, поддаваясь его нежности и неподдельному желанию. Ее все меньше заботила мысль о том, что она представляла для него сексуальную добычу. Ведь он так ее целовал и так на нее смотрел! Тайлер заставил ее почувствовать себя прекрасной, желанной и исключительной, и это было то, в чем она отчаянно нуждалась в этот вечер.
Мишель глубоко вздохнула и полностью отдалась происходящему.
– Вот и хорошо, – прошептал он, нежно коснувшись пальцем ее губ. – Расслабься… – Он стал покрывать легкими поцелуями ее лицо – подбородок, щеки, нос, веки, лоб перед тем, как вновь вернуться к губам.
Но затем его поцелуи стали совсем другими.
Он захватил губами ее нижнюю губу, слегка прикусил и поласкал языком, а затем отпустил, чуть-чуть распухшую и возбужденную. Сердце Мишель, едва не остановившееся, снова забилось, а затем стало бешено колотиться, когда он повторил эротическое покусывание. К тому времени, когда Тайлер проделал то же самое с ее верхней губой, она почувствовала, что ее рот полыхает невидимым пламенем.
То же происходило и со всем ее телом.
Легкий стон вырвался из груди Мишель, когда его поцелуи приобрели иную окраску. Он запустил пальцы в ее волосы, крепко сжал их и оттянул ее голову назад, чтобы полностью завладеть губами. Затем метнул свой язык в ее рот.
Когда он внезапно оторвал от нее свои губы, у Мишель уже кружилась голова.
– Извини, – прошептал Тайлер, с трудом переводя дыхание. – Надо быть осмотрительнее. Сама знаешь… но обстоятельства… Однако это непростительно.
Мишель не понимала, о чем он говорит.
В этот момент она плохо соображала. Внезапное отстранение Тайлера дало ей возможность осознать свое собственное возбуждение. Ее тело горело и томилось – совсем не так, как это бывало с Кевином. Ей хотелось не доставить другому удовлетворение, а самой получить его. А губы Тайлера действительно дарили ей наслаждение.
– Не останавливайся, – простонала она и потянулась к нему, пока не ощутила кончик его языка на своих губах.
Он взял ее за плечи и слегка отодвинул от себя так, что она не могла до него дотянуться. Его голубые глаза пристально всматривались в ее лицо, а рот искривился в легкой усмешке.