Предложение
Шрифт:
У меня появляются болезненные, странные ощущения в горле. Мозг хочет, чтоб я думала о чем-то ужасном, и я отталкиваю в сторону все, сосредоточившись на том, что умоляя, говорит Брэм.
Он продолжает, проводя рукой по волосам.
— Примерно за три месяца до того, как я приехал сюда, Тейлор и Мэтью переехали. Они жили в Джерси, и вдруг все, что я посылал, стало возвращаться к отправителю. Полагаю это облегчило мой переезд сюда. Но я никогда не переставал откладывать для них деньги, надеясь, что в один прекрасный день она снова
— Так она просто хочет получить свои деньги?
— Если честно, я не знаю, чего она хочет. Но я не могу врать тебе и сказать, что я не рад, что она здесь. Быть рядом с тобой и Авой, это заставило меня понять, сколько всего я еще могу дать.
Боль возвращается.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, помогая тебе… — он затихает.
Я чувствую, как дрожит мой подбородок.
— Стой. Подожди. — Я делаю вдох. — Вот почему ты проводил с нами время? Вот почему ты так интересовался мной и ей, помогал нам всем, чем мог? Чтобы успокоить свою чертову совесть?
Он выглядит так, словно я ударила его по лицу.
— Нет, это не так.
— Именно так, — говорю я, чувствуя себя абсолютно униженной. — Я была просто объектом благотворительности. Мы с Авой обе. Тебе никогда не было до нас дела, ты просто хотел избавиться от своих грехов, просто хотел почувствовать себя лучше. Не удивительно, что ты никогда не любил меня! Об этом не было и речи!
В один сокрушительный момент все складывается вместе.
Мое сердце будто признали негодным.
— Нет! — кричит он, хватая меня за руку и притягивая к себе. В его глазах паника, такой дикий взгляд. — Все не так, нет! Никола. Я…я…ты…
— Видишь, ты даже не можешь сказать это! — кричу я ему в лицо. — Потому что ты не чувствуешь этого и никогда не будешь. Ты только хочешь любить меня, потому что думаешь, что так все будет проще.
— Нет, пожалуйста, ты для меня весь мир. Весь мой мир, — умоляет он.
Я вырываюсь из его хватки.
— Ну, видимо в твоем мире больше людей, чем я ожидала.
— Не делай этого, — говорит он. – Не уходи от меня, от нас. Нам так хорошо вместе, так чертовски хорошо.
Я выстреливаю в ответ.
— Все это было гребаной ложью! В этом не было ничего реального или хорошего! — Я направляюсь обратно в бар.
— Пожалуйста, — громче кричит он. — Там никогда не было лжи, была только правда. То, что у нас есть, это правда. Я не могу продолжать делать это без тебя. — Его лицо будто разрушается у меня на глазах. — Я думал, может ты смогла бы понять, — тихо добавляет он.
Я останавливаюсь у двери, горечь обжигает горло.
— Единственное, что я понимаю, так это каково быть на ее месте, и каково быть объектом благотворительности. С меня этого понимания достаточно. — Открываю дверь, останавливаюсь, понимая, что собираюсь сделать самую трудную, самую болезненную вещь.
Но правильную.
— Мне очень жаль, Брэм. — Горячие слезы собираются в уголках глаз, и я пытаюсь совладать с голосом. — Это разобьет Аве сердце. Но мы завтра съедем. Таким образом, мы больше не будем участвовать в твоей благотворительности.
Не оглядываясь назад, я делаю шаг внутрь бара и закрываю дверь
Глава 19
НИКОЛА
Ава плачет не переставая.
Надо было солгать. Сказать ей, что мы просто ненадолго уедем. Надо было сказать, что мы обязательно увидим Брэма снова.
Но я не могла. Ложь мешала мне сказать, даже подумать о том, что со временем разрушит ее.
Для нас обоих было лучше разрушить все одним махом.
После того, как я вернулась домой из Lion, мое сердце истекало кровью – никому не нужное, хрупкое, такое беззащитное. Вида моей квартиры – подачка Брэма – было достаточно, чтоб меня затошнило, и я сразу же начала паковать вещи.
Громко включив музыку, я паковала их всю ночь. Я не отвечала на телефон или стук в дверь. Если Брэм что-то и кричал мне, я его не слышала. Если он воссоединился с женщиной и его сыном – его сыном – я об этом не зала. Я словно заведенная продолжала и продолжала, пока рассвет не озарил город, и моя квартира не была упакована в каждую свободную коробку, чемодан или мешок для мусора, который у меня был.
Там была куча мешков для мусора.
Чего я действительно хотела, так это найти новое место, пока Авы не было дома. Я была в бреду. Не знаю, почему думала, что у меня получится. Почему я думала, что моя мама просто привезет ее в ее новую жизнь. И она никогда снова не увидит наше старое место.
Я все упаковала, но идти мне было некуда, у меня даже не было машины.
Я позвонила маме. Объяснила, что произошло.
Я сделала это без слез. Думала, я храбрая.
Мама приехала, и в ту же минуту, как я увидела лицо Авы, я поняла, что не такая уж и храбрая.
Я так запуталась.
Она в замешательстве оглядела квартиру. Она не хотела ничего понимать, и не важно, что я пыталась все объяснить. У меня не было правильного ответа на вопрос что происходит.
Я не хочу во всем винить Брэма. Не хочу, чтоб она ненавидела его. Даже если я начинаю верить, что сама его ненавижу.
Ава не ненавидит. В ней нет ненависти. Она просто ломается, словно фарфоровая кукла.
А что еще хуже, вдобавок ко всем эмоциям, которые она чувствует – дискомфорт и боль от потери вещей, которые она любила – у нее кружится голова.