Предназначение Адхары
Шрифт:
Так Амхал утратил сон. Лишь несколько тревожных часов забытья, а затем боль с новой силой начинала терзать его грудь, заставляя просыпаться.
Молодой человек даже не шевельнулся, когда скрипнула дверь. Его не интересовало, кто бы это мог быть: враг, друг или очередной идиот, пытавшийся вырвать его из состояния прострации. Стену его безразличия не смогла проломить даже Адхара.
Кто-то в сапогах прошел по деревянному полу, сдвинул кресло и уселся в него. Затем снова настала тишина.
Амхал лежал с открытыми глазами, уставившись в темноту комнаты. Луна отбрасывала бледный свет на кирпичную стену перед ним.
— Когда он умер, мне было двенадцать.
Это был Сан. Сердце Амхала чуть вздрогнуло, но этого оказалось недостаточно, чтобы по-настоящему тронуть его. Новые пустые слова утешения, от которых юноше становится только хуже.
— Мы не так много времени провели вместе: если хорошенько подумать, то пару месяцев, не больше. Но эти месяцы были самыми главными в моей жизни. Все, чему он меня научил, и прежде всего навыкам обращения с мечом, все это оставило глубокий след в моем сердце, и никто никогда не сможет его стереть. Вот поэтому, когда умер Идо, одна часть меня умерла вместе с ним…
Одинокая горячая слеза скатилась по щеке Амхала.
Он меня понимает, он прочувствовал то, что переживаю я сейчас,отчаянно шептал ему внутренний голос.
— Ведь он умер из-за меня, понимаешь? Он все время пытался уберечь меня от Гильдии убийц, которые хотели воспользоваться моим телом для воскрешения Астера. Но я, глупый своенравный мальчишка, был тогда уверен, что у меня достаточно сил, чтобы разгромить секту. Я чувствовал, как обжигающая магическая сила текла по моим жилам, и был уверен, что, если попаду в храм, в это логово Гильдии, смогу убить всех и отомстить за смерть моих родителей, погибших от рук сумасшедших фанатиков. — И Сан замолчал.
— А что потом? — тут же спросил его Амхал.
— Я сбежал от своего учителя и направился в храм. Меня поймали, потому что я не умел управлять своей силой. А потом случилось то, что случилось: Леарко, Дубэ, Идо и Теана пришли мне на помощь. Тогда-то и погиб Идо. Когда я увидел его лежащим на земле, то отчетливо осознал, что в этом целиком моя вина и что ничего нельзя исправить.
Молодой человек сел на кровать и посмотрел Сану в глаза. В них отражались такие же боль и страдания, какие застыли в глазах Амхала.
Он такой, как я.
— Скольким вещам он бы еще мог научить меня и как до сих пор мне его не хватает! Ужасно не хватает. Я понял, насколько мы были с ним близки, только в тот момент, когда увидел его мертвое тело.
Амхал опустил голову и сжал в кулак руку на груди.
— Это сродни тому, как некое животное без остановки, день и ночь, когтями скребет по твоему сердцу. А может, я и не хочу, чтобы это прекратилось.
— Я знаю, — взволнованно поддержал его Сан. — Знаю.
— Что мне делать? — в отчаянии спросил его Амхал. — Умереть или продолжать идти своей дорогой?
— Страдать.
Этот ответ поделил тишину комнаты на две части.
— Сколько бы тебя ни утешали другие, от этой боли невозможно избавиться, она останется с тобой навечно. И где-то в глубине своего сердца ты так же, как и сейчас, будешь и дальше проливать слезы.
Амхал коснулся пальцами щек: они были мокрыми от слез.
— Но с годами боль притупляется. Пройдет время, и тебе неизбежно станет легче.
— И сколько же должно пройти времени?
Сан горько улыбнулся:
— Борись и учись жить с этой болью.
Из всего услышанного Амхалом за эти дни только слова Сана дошли до сердца юноши, потому что в них не было попыток утешить, а только правда человека, прошедшего этим путем прежде и поэтому имевшего все основания указывать ему дорогу. Комок, застрявший в груди юноши, понемногу стал растворяться, позволяя ему свободнее дышать.
— Я хотел бы, чтобы ты стал моим учеником.
Амхал резко поднял голову.
Что-то в этой фразе прозвучало не так, и Сан, должно быть, это заметил, поэтому поспешил добавить:
— Конечно, если ты не против.
Что-то подсказывало Амхалу, что это будет ужасным предательством. Когда умер его учитель? Шесть, семь дней назад? И вот он уже готов найти Мире замену. И потом, в прошлом у Амхала возникали некоторые сомнения насчет Сана.
— Я…
— Буду откровенен, — сказал Сан, придвигаясь к юноше. — Я знаю, что легче всего сидеть здесь и жалеть самого себя. Ведь в этом есть нечто утешительное, или я ошибаюсь?
Амхалу стало стыдно. Сан был прав: юноша начал привыкать к боли и любить ее как друга.
— Но это не может длиться вечно. Там, за стеной, тебя ждет целый мир, но как же идти вперед, если ты продолжаешь сидеть здесь, взаперти. Я никогда не заменю Миру, и вовсе не в этом заключается моя просьба. Я всего лишь хочу в этот момент твоей жизни идти рядом с тобой и помочь тебе перерасти себя.
Амхал посмотрел на свои руки, которые непрестанно заламывал все это время.
Продолжать расти, учиться…
Ведь именно об этом и говорила ему Адхара в прошлый вечер. Однако тогда эти слова не показались ему такими убедительными, как сейчас, когда их произнес Сан. Юноша вспомнил про двуручный меч и про свои долгие тренировки.
Молодой человек поднял глаза.
— Я хочу переменить обстановку, — произнес Амхал, решительно глядя в глаза Сана.
Лицо его собеседника просияло косой улыбкой.
— Все, что захочешь.
Сан низко поклонился Леарко. Неора в тот день не было. И так даже лучше, ведь Сан его особенно не любил. Недружелюбный взгляд принца всегда смущал его. Сан сразу понял, что этот тип довольно смышленый, даже слишком.