Предназначение Адхары
Шрифт:
Адхара шла по главной дороге, что вела из Макрата на север. Эта дорога была довольно широкой и делила лес пополам. Движение по ней было довольно оживленным. Во-первых, встречалось множество шедших гурьбой солдат. Она видела, как они покорно шагали с грустными потухшими глазами. Некоторые двигались в том же направлении, что и Адхара, и тогда на их лицах девушка читала страх и молчаливое отчаяние людей, шедших навстречу уготованной им судьбе. У тех же, кто, наоборот, шагал в Макрат, в глазах отражался ужас от увиденного, чему они стали живыми свидетелями.
Вечером Адхара решила заночевать в одной из тех гостиниц, что посоветовал ей Калт. Но для этого девушке нужно было пройти досмотр: проверяли каждый видимый участок тела, для чего Адхару заставили снять с себя рубашку. Обнаженная девушка, закрыв руками грудь, стояла перед солдатами, похотливо рассматривавшими ее тело.
Сидя за обедом, девушка слушала разговоры служивых.
— Те немногие, что не заразились, выбежали наружу и закрыли за собой дверь, а затем все подожгли. Когда мы подошли, ничего уже нельзя было сделать. Но мы все еще продолжали слышать крики. Вся деревня представляла собой один горящий шар. Жарища была невыносимая. А те так и кричали. Просто нечеловеческие вопли. Они до сих пор не дают мне уснуть по ночам. А потом здоровые напали на нас. Они хотели отнять у нас оружие и, переодевшись, пойти в Макрат.
— А вы что сделали?
— Мы их убили. Делать было нечего. Они были вооружены и к тому времени уже успели убить троих из нас.
Адхара чувствовала, как кровь стынет в ее жилах. Она и представить себе не могла, что все так обернется.
На следующий день, продолжив свой путь, девушка подумала о том, что дорога, по которой она шла, была ее единственным спасением. А уже за обочинами начиналась бездна. Что еще притаилось в лесу? Сколько еще деревень с задыхавшимися от боли людьми? Какие еще ужасы творятся в тени деревьев? Сколько уже сожжено и загублено невинных душ?
Дорогой Адхара все чаще встречала отчаявшихся беженцев, раненых, голодных и смертельно уставших. Они, словно призраки, покидали свои селения, прихватив с собой только самое необходимое. Их глаза загорались лишь тогда, когда речь заходила о Макрате.
— Говорят, что городские стены защищены какими-то чарами, которые не дают болезни попасть внутрь, — услышала девушка рассказ одного мужчины, сидя вечером в одной из таверн.
Ей очень хотелось сказать им правду и объяснить, что и Макрат скоро падет и никто не сможет устоять против надвигающейся угрозы. Эпидемия в ближайшее время окажется повсюду. Но зачем? Адхаре совсем не хотелось лишать этого человека последней оставшейся у него смутной надежды.
Затем по краям дорог стали попадаться брошенные на произвол судьбы больные и трупы тех, кто не смог уберечься и умер в муках, тех, кто, пытаясь спастись, оказался застигнутым этой напастью.
Непрерывно пребывающий человеческий поток образовал огромный круговорот. Среди них часто встречались люди в пестрых лиловых одеждах с темными пятнами на лицах.
— Это благочестивые. Они заразились, но смогли выжить. Однако болезнь не пощадила и их, оставив на их телах свои черные отпечатки, — объяснил девушке незнакомый путник. — Они собирают трупы и помогают смертельно больным. Они могут делать это без особых опасений, поскольку зараза им больше не страшна.
Адхара изо всех сил пыталась спокойно относиться к такому зрелищу. В этих краях сострадание было слишком большой роскошью, чтобы можно было его себе позволить. Адхара упорно продолжала идти вперед в своем стремлении добраться наконец до Дамилара и увидеть Амхала. Преодолевая одну лигу за другой, она научилась быть неприметной и ходить с опущенным взором.
Девушка увидела лагерь на четвертый день своего пути, когда уже смеркалось. Это путешествие окончательно измотало ее.
Было холодно, и шел дождь. Лагерь показался ей в виде дрожащего сгустка света, просачивавшегося между деревьями.
Этим утром она сошла с главной дороги и углубилась в лес. Северный лес располагался у подножия гор Рондал и внешне сильно отличался от всех лесов, что до сих пор видела Адхара. Ее пугал его таинственный и неприветливый вид. Почти все деревья в нем были хвойные, очень высокие, прямые и мрачные. А земля была вся сплошь усыпана хрустевшими под ногами опавшими иглами. Вместо привычного щебетания птиц только тихое шуршание, словно кто-то в этой глуши следил за девушкой и шел за ней по пятам. Адхару со всех сторон окружала грозная враждебная тишина. Девушка была вынуждена еще плотнее закутаться в плащ, чтобы не дать холоду пробраться до самых костей.
Дорога весь день шла в гору, иногда становясь довольно крутой, и Адхаре пришлось еще сильнее налечь на свои и без того обессиленные ноги. Последний участок пути она прошла уже в темноте, полагаясь только на слабое свечение с неба. Чтобы не сбиться с пути, Адхара изо всех сил напрягала зрение. Наконец, появился этот дрожащий и мрачный, но такой обнадеживающий свет. Дорога понемногу становилась шире, и вскоре появились первые покосившиеся палатки. Лагерь был обнесен высоким деревянным забором, охраняемым двумя вооруженными до зубов часовыми. Откуда-то изнутри доносились крики и неразборчивые стенания.
И что теперь? Как узнать, где теперь ее Амхал? Быть может, ей нужно было спросить кого-нибудь. Но что тогда о ней подумают?
Адхара молча направилась к лагерю, сопровождаемая шушуканьем и недоброжелательными взглядами людей, выходивших из палаток. Девушка с тревогой огляделась вокруг. Это еще был не сам лагерь, а лишь поселение беженцев. Слово «чужестранка» передавалось из уст в уста. Наконец, Адхара набралась мужества и подошла к одной гревшейся возле костра семье.
— Я ищу военный лагерь Дамилар.
Все трое прижались друг к другу и, не сводя с девушки полного ненависти взгляда, стремительно ретировались в свою палатку.
— Я не причиню вам вреда, — продолжила Адхара, но тут же заметила, как вокруг нее стала собираться толпа. Девушка почувствовала, как ее охватил страх, и она ухватилась за рукоять кинжала.
— Она — чужестранка.
— Ay нее кровь нимфы?
— Судя по волосам, она точно не человек.
Адхара резко обнажила кинжал, когда к ней приблизился человек, вооруженный палкой.