Предназначено судьбой
Шрифт:
Джиллиан подождала, пока он уберется. Теперь нужно было как-то объясниться с Атаром. Ведь он наверняка расскажет обо всем графу.
— Не знаю, много ли ты слышал, Атар, — сказала она, откашлявшись, — но…
— Я ничего не слышал, мадам. Мое дело — не слышать, а выполнять приказы господина. И я служу не только графу, но и вам.
Она улыбнулась.
— Вот и хорошо. Понимаешь, я не хочу, чтобы муж расстраивался из-за всякой чепухи.
— Будут ли какие-нибудь приказания, мадам?
Она посмотрела в его широкое, черное лицо. Хорошо иметь союзником
— Нет. Мне ничего не нужно. Благодарю.
И дворецкий бесшумно удалился.
9
С естры гуляли по саду вдвоем. Беатриса, как обычно, молчала, Джиллиан думала о своем. За последние дни заметно похолодало. С деревьев опадали листья, усыпая тропинки золотом и багрянцем.
Скоро начнутся осенние дожди, потом пойдет снег, наступит зима. Когда же Дункан решит плыть в Америку? Должно быть, не раньше весны. Во всяком случае, Джиллиан очень на это надеялась. Она знала, что разлука с сестрой неизбежна, но хотелось бы, чтобы это произошло как можно позже. Во всяком случае, после того, как отношения между супругами наладятся.
Джиллиан держала сестру за руку. Две недели прошло со дня бракосочетания, а она все еще не стала настоящей женой графа. Он изо всех сил старался быть с ней добрым и галантным. Завалил подарками: зеленое бархатное платье, вышитое китайским шелком; старинная книга, купленная в лондонском антикварном магазине; золотой браслет с изумрудами, обнаруженный в сундуке, который достали со дна моря. Дункан веселил ее, ухаживал за ней, — одним словом, был просто обворожителен.
Молодые супруги ездили в королевский дворец, побывали в театре, катались на лодке по Темзе. Но, с точки зрения Джиллиан, наивысшей похвалы заслуживала деликатность Дункана в том, что касалось супружеских обязанностей. Он ей не навязывался, терпеливо ждал своего часа. Они понемногу привыкали друг к другу. Часто брались за руки, обменивались поцелуями, он запросто касался ее — однако до интимных ласк дело не доходило. Джиллиан думала, что скоро она уже созреет… Если бы только не проклятая вуаль!
Эта тонкая ткань, скрывавшая половину лица Дункана, прочной преградой пролегла между супругами. Граф делал вид, что вуаль не имеет никакого значения, но Джиллиан никак не могла с этим согласиться. Если он прячет от нее свое лицо, значит, у него будут от жены и другие тайны. За эти две недели Джиллиан многое узнала о Дункане, но все же он по-прежнему оставался для нее загадкой, почти как в момент их первой встречи. Дункан много расспрашивал жену о ее жизни, но о себе почти ничего не рассказывал. Когда же она задавала ему вопросы, он мрачнел и отмалчивался. Джиллиан отступалась — не хотела портить едва зародившееся взаимопонимание. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы они стали по-настоящему близки, как и подобает супругам. Когда Дункан был рядом, она вся замирала, но его сдержанность и замкнутость ее отпугивали.
— Джил… — нарушила молчание Беатриса.
— Что, сестренка?
— Я думаю, мне пора вернуться к отцу.
Джиллиан
— Нет! Ты не можешь меня оставить с ним наедине.
Беатриса смотрела в сторону — на куст сирени, пышно разросшийся возле тропинки.
— Возможно, именно это тебе и нужно. Ни один мужчина не захотел бы постоянно видеть рядом с собой женщину, от которой отказался. Боюсь… — Она вздохнула. — Боюсь, я вам мешаю.
— С чего ты взяла? — Джиллиан схватила сестру за плечи.
— Ведь в доме все знают, что вы с ним не спите вместе.
— Ах, вот в чем дело? — Джиллиан вздохнула. — Еще бы! Атар ходит за мной как тень. А про Дункана он знает больше, чем сам Дункан. Да и остальные слуги наверняка сплетники.
— Некоторые из них — безусловно.
Джиллиан с вызовом посмотрела на сестру:
— Это никого не касается. Мое личное дело. Я ведь почти не знаю этого человека. У меня есть право… То есть, у нас есть право не торопиться.
— Извини, — прошептала Беатриса, глядя себе под ноги. — Я не хотела тебя обидеть. Просто я боялась, что это моя вина. Он ведь хотел, чтобы я уехала. Он все время это повторяет. Если бы не ты, я давно бы вернулась к отцу.
— Разве ты не знаешь, что Дункан ворчит просто так, безо всякой злобы? Такая уж у него привычка. — Она взяла сестру за подбородок, подняла ей лицо. — Если бы он хотел, чтобы ты уехала, ты не осталась бы здесь ни на одну ночь.
— Наверно, ты права, — вздохнула Беатриса.
— Конечно, права. Ты мне нужна. Очень нужна. Думаешь, мне нравится, что вокруг меня кругами ходит этот Алджернон? А Дункан пропадает в порту или еще где-то, его никогда нет дома.
Беатриса понизила голос, словно боясь, что Алджернон подслушает:
— Неужели ты ничего не сказала мужу, Джил? Это просто возмутительно!
Джиллиан сорвала хризантему.
— Опять ты за свое? Да, не сказала. Если скажу, Дункан выгонит его за порог.
— И правильно сделает.
— А с кем останется графиня, когда мы с Дунканом уедем в Америку? Ей будет одиноко.
Беатриса покачала головой, натянула на плечи коричневую шаль.
— Не тебе решать. Она бабушка Дункана, а не твоя. Вот пусть граф сам и думает, кого с ней оставить. А твой долг, как супруги, — честно рассказать мужу о том, что происходит у него дома.
Джиллиан страдальчески вздохнула:
— Не забывай, что Алджернон — тоже внук Дафны. К тому же он совершенно безвреден.
— Это ты так думаешь.
— Он не может мне ничего сделать. Не посмеет. — Она вспомнила о пощечине. — Кишка тонка.
Беатриса укоризненно покачала головой:
— Фу, Джил, что за выражения?
Младшая сестра захихикала, довольная произведенным эффектом. Пожалуй, Джиллиан слишком много времени проводила в компании Дункана и Гэллоуэя — это начинало сказываться на ее манерах.
— Не будем больше об этом. — Она воткнула белую хризантему в волосы. — Тема закрыта. Идем-ка лучше посмотрим лошадь, которую купила графиня. Ты ведь знаешь, Дафна нас ждет, а ждать она не любит.