Предновогодье. Внутренние связи
Шрифт:
Пришлось отступать к центру холла. И как назло, поблизости — никого.
Я, конечно, успела прочитать в буклете первый пункт студенческого кодекса, в котором шла фраза жирными буквами: "Учащиеся несут персональную ответственность за случаи несанкционированного возмущения вис-полей в пределах института, кроме случаев, оговоренных пунктами такими-то…", и дальше шло перечисление пунктов, являющихся исключением из пункта первого. Жаль, до них не дошли руки. Однако надежда, что студенческое прилежание пересилит жажду дармовых денег, угасла при взгляде на ставшую хищной мордашку "лисички".
— Кому деньги-то сдавать?
— Нам, нам, — подтвердила подружка мелкой, наступая. — Мы передадим, куда надо.
В "лисичкиной" ладони заискрились белые огоньки, и я поняла, что девчонка собиралась шарахнуть по мне piloi candi [2] .
Устраивая показательное выступление, подружки закинули пробный шар. Они приглядывались, оценивали и ждали ответную реакцию. Однако слепить из меня героя еще никому не удалось. Поворачиваться спиной стало бы большой трусостью, но и смотреть в глаза предстоящему унижению я не хотела. Внезапно парочка остановилась, мелкая с разочарованным видом опустила руку, и белое свечение в ее ладони погасло. А я уперлась спиной во что-то.
2
piloi candi, пилой канди (перевод с новолат.) — электрический сгусток
Этим чем-то или кем-то оказался невысокий мужчина с большими залысинами и редкими светлыми волосенками. Шею незнакомца обматывал шарф крупной вязки, на концах которого болтались миленькие розовые помпончики.
— Возникли проблемы, учащиеся? — обратился к нашей троице мужчина. Говорил он с едва уловимым акцентом, осипшим простуженным голосом.
— Нет, господин Рамши, — ответила с неудовольствием "лисичка", пряча ладони за спиной.
— Почему не на занятиях? — не отступал мой неожиданный защитник, сипя.
— Сначала её спросите, — кивнула в мою сторону вторая поборница денежных средств.
Мужчина повернулся, наклонив вопросительно голову. Небрежностью движений он напоминал художника или поэта, словом, личность творческую, на мелочи не распыляющуюся.
— Перевелась из другого ВУЗа. Сегодня оформляюсь, — отрапортовала я по-военному.
— И вы, учащиеся, не нашли ничего лучше, чем создавать конфликты с новым членом вашего славного коллектива? Какое же впечатление сложится у этой чудесной девушки об институте? — осипшим голосом мужчина принялся наставлять на путь истинный бандюганскую парочку. Его речь пропиталась возвышенными и благородными интонациями, и я утвердилась во мнении, что г-н Рамши относился к людям искусства.
Мелкая прикусила губу.
— Не ваше дело, — ответила она негромко, но достаточно грубо.
— Повторите, учащаяся, я не расслышал объяснение, — прохрипел г-н Рамши.
— Случилось недоразумение, — подтвердила "лисичкина" подружка, буравя меня взглядом.
— Об отсутствии на занятиях будет доложено декану вашего факультета, — предупредил сипло любитель заматываться в шарфики и обратился ко мне: — Советую поспешить с оформлением. Скоро звонок.
И, расставив точки над i между нами, девочками, направился в сторону арочного коридора.
Покуда я соображала, что редковолосый мужчина — на самом деле преподаватель, мелкая вдруг сузила глаза щелочками
Преподаватель развернулся к девчонкам, и его на лице нарисовалось полнейшее изумление. "Лисичка" в растерянности разглядывала свои руки, в то время как ее подружка, поняв, что дело запахло керосином, трусливо попятилась к стене.
В это время раздался короткий тренькающий звук, как если бы порвалась струна гитары. И точно, кое-что лопнуло в зале. Одна из цепей, удерживавших каскадную люстру.
Г-н Рамши принялся растерянно теребить кончик шарфа: у преподавателя нашлись проблемы поважнее, чем прислушивание к какому-то треньканью. Он начал осознавать, что на него только что напали самым подлым образом, и замешательство на лице мужчины сменилось гневной маской. Преподаватель не мог выбрать — бежать ли ему с жалобой в деканат или напрямую к ректору. В то же время г-н Рамши едва удерживался, чтобы не опуститься до банального бегства, а неторопливо покинуть холл с оскорбленным видом. Эти сомнения дорого ему стоили.
Я же застыла в нерешительности, потому что, во-первых, из головы улетучились все мысли, а во-вторых, рядом находился преподаватель, на которого следовало полагаться. Он знал, что и как нужно делать. Об этом гласил следующий пункт студенческого кодекса, замигавший аварийной сиреной в моей памяти: "В нестандартной ситуации, связанной с вис-возмущением, самостоятельных решений не принимать, выполнять указания первого по старшинству специалиста". В общем, как послушная и исполнительная студентка, я решила, что случилась самая что ни на есть нестандартная ситуация.
Щелк! — лопнула еще одна цепь.
Наша компания синхронно задрала головы к потолку, разглядывая перекошенную люстру.
Щелк. Щелк. Щелк, — лопнули поочередно три цепи.
С каждой обрывающейся цепью сооружение из металла и стекла кренилось все сильнее, и теперь напоминало диагональные кольца Сатурна с картинки из учебника астрономии.
Щелк, щелк, щелк, щелк….
– тросы толщиной с руку разрывались точно волосинки.
"…пять, шесть, семь, восемь, девять…" — бормоча, подсчитывала я рвущиеся цепи, а глаза прилипли к накренившейся люстре, не в силах оторваться от апокалиптичной картины.
Да, правда состоит в том, что люди не могут жить без зрелищ, насыщающих мозг адреналином. При этом зрачки у зрителей расширяются, дыхание учащается, пульс зашкаливает. Падкие до зрелищ зеваки не понимают, что стоят аккурат под люстрой, и осиное жало ее кончика зловеще поблескивает, нацеливаясь им в лоб. То есть мне.
Каскад колец съехал в одну кучу, громада подвесок жалобно позвякивала, часть лампочек потухла.
Оказывается, до нестандартной ситуации люстра покоилась на двенадцати прочнейших металлических цепях-канатах, и сейчас тяжеленная конструкция обреченно повисла на последней уцелевшей из них.