Предписанное отравление
Шрифт:
– Как вы думаете, почему Квентин сохранила письма доктора? – спросил сержант, внезапно перескочив на другую тему. – Она ему не особо доверяла и попыталась на случай чего сохранить письма?
– Да. От грядущего брака выигрывал он, а не она. Но именно доктор просветил Кэрол о ее финансовом положении, причем задолго до того, как задумал убийство. И расчетливая девушка решила, что Фейфул добивается не столько нее, сколько ее денег. А в таком случае он не стал бы ждать бесконечно, а она не могла себе представить, что брак будет заключен посредством какого-либо
– Если бы он планировал убийство уже тогда, то не стал бы писать Кэрол ни строчки. Он, скорее, отрезал бы себе руку. Но Кэрол, должно быть, предвидела необходимость грязной работы – иначе она не стала бы с ним связываться.
– Как вы это поняли?
– Он был не настолько хорош. Помимо привлекательности, в нем не было ничего нужного наследнице. Но она желала денег и свободы. Она знала, что, выйдя за доктора, она скорее получит желаемое. Почему? Потому что доктор желал того же, и он не стал бы ждать. Она хорошо его знала и понимала это. И единственный логичный выход для двух нетерпеливых человек – убийство.
Когда весной старушка заболела, Кэрол, должно быть, решила, что решение проблемы не за горами. Но она продолжала хранить письма доктора. И она держала их под замком. Понимаете, насколько они были важны для нее?
– Да. И у них все шло, как по маслу, практически до самого конца.
– Они задействовали даже неожиданное появление Херншоу. Конечно, Дженни рассказала Кэрол об отце, и, по утверждению доктора, Кэрол всячески поощряла кузину держать все в секрете. В конечном счете это могло вызвать подозрения против Дженни, на что и надеялись преступники. Конечно, это Кэрол впустила Дженни той ночью, когда миссис Лакланд услышала их перешептывания и после перепугала компаньонку своими расспросами.
– А что насчет болезни старушки за неделю до событий?
Пардо пожал плечами.
– Она могла быть самой естественной, из-за переедания, как и описывает Фейфул. Но судя по тому, что все случилось как раз в тот день, когда старушка поссорилась с Дженни, я бы сказал, что болезнь была вызвана специально – чтобы впоследствии о ней вспомнили, и это бросило бы тень на девушку.
Мне пришлось притвориться, что я недоволен Дженни. Я сделал вид, что доверяю Кэрол, а не ее кузине. Это был лучший способ обезопасить Дженни. Иначе преступники убили бы ее, представив случившееся самоубийством виновной.
– Черти! – заметил Солт.
– Эдит Доус была в безопасности, – продолжил Пардо. – В доме она сказала лишь, что заявила полиции, что не может вспомнить какую-то подробность. Она сказала это Буллен, но та была перепугана собственным положением и велела Эдит молчать. Буллен боялась, что момент, который не может вспомнить Эдит, как-то связан с ней самой.
– Брасси говорит, что письмо с
– Знаю. Более того, я предполагаю, что Буллен написала доктору еще одно письмо, которого мы не видели. Оно осталось у него, и он попытался скопировать ее почерк.
– Это ведь Фейфул ждал нас в кабинете Литтлджона, разве не так? Я имею в виду тот день, когда мы нашли тело Хетти Пэрк, – спросил сержант.
– Да, он, – улыбнулся Пардо. – К тому времени я знал его методы. Он уже на следующее утро попытался извлечь выгоду из отсутствия алиби – это должно было выглядеть, словно он невиновен. Если вокруг полно полиции, то разве убийца осмелится совершить второе убийство, не устроив себе алиби? А он осмелился. «Следовательно, я не виновен», – заключил доктор Фейфул.
Это он позвонил из телефонной будки Карновски. Конечно, детально проработав план. Дженни говорит, что это Фейфул посоветовал ей не общаться с актером по телефону, поскольку полиция отслеживает звонки.
– Почему же Дженни Херншоу не сообщила вам о своих догадках?
– Из-за страха, неуверенности и преданности к Кэрол. Но она чувствовала, что Кэрол относится к ней не так хорошо. Однажды она заметила, как Буллен пишет печатными буквами, но та сразу же спрятала свое письмо. Дженни думала над этим. Потому она странно выглядела, когда Литтлджон расспрашивал ее насчет писем. Но она не хотела бросить подозрение ни на Кэрол, ни на Буллен, ведь она не была ни в чем уверена. Какое-то время она переживала из-за Карновски – ей показалось, что он хочет пустить нас по ложному следу.
– Ну, к счастью, они сделали несколько ляпов, – заметил Солт.
– Да. И Кэрол тоже. Помните утро перед тем, как мы нашли тело Хетти? Кэрол сказала мне, что доктор Фейфул хочет увидеться со мной, так как «он получил еще одно анонимное письмо». Еще одно анонимное письмо. Но о том, что анонимки получал именно доктор, знали только мы и он. Благодаря этому ляпу я узнал, что она в сговоре с доктором.
– Так точно. Когда мы дали ему понять, что она выдала его, он тут же ее сдал.
– Хм, – задумчиво пробормотал Пардо. – В этом нам повезло. Если бы он держал рот на замке, нам пришлось бы нелегко. Возьмем, например, пузырек. У нас нет доказательств того, что на нем было пятно – только слова Эдит, а теперь об этом вспомнила и Дженни. Хотя нападение на меня, конечно, потребовало бы объяснения. Но, как вы увидите, теперь Фейфул не отступится. Он эксгибиционист. После того, как его разоблачили, он выставляет свои деяния напоказ. Он должен хвалиться ими.
– Знаете, что, в конце концов, погубило его? – внезапно улыбнулся Пардо.
Солт молчал.
– Время. Ему хотелось быстрого результата – чтобы мы поскорее арестовали кого-нибудь и закрыли дело. Он не мог больше ждать. Ему было нужно успокоиться. Он не мог переносить постоянное напряжение – для этого приходилось концентрироваться все сильнее и сильнее. Время не обязательно играет против нас. Обычно оно бьет и по противнику.