Предположительно

Джексон Тиффани Д.

— Смотри, милая, видишь, теперь мы обе будем принимать по таблеточке каждый день, — сказала она.

Я пробовала принимать их, думая, что это осчастливит ее. Может, даже, она выгонит Рея. Но в мою жизнь они принесли только заторможенность, сонливость и слабость. Я стала слишком медленной и сонной, чтобы следить за Реем. Вскоре, я начала выплевывать их как кожуру от семечек. Никакие побои не заставили бы меня снова принимать их. Мама просто сдалась.

Вскоре после этого она перестала принимать и свои лекарства. С тех пор все стало

только хуже.

В детской тюрьме мне давали еще больше таблеток. Пять, в общем счете. Их я пить не брезговала. Они лишали меня чувств и помогали пережить годы тюремной жизни. Я прекратила принимать их в день, когда встретила Теда. Благодаря ему, мне снова захотелось чувствовать.

— Знаешь, кто отец? Что-нибудь примечательное из его истории болезней?

— Нет никакого отца.

Доктор закатывает глаза.

— Ох, конечно же, нет. Держи.

Он чирикает что-то в своем блокноте и отрывает лист.

— Сходи на УЗИ. Это дальше по коридору. Потом в аптеку за витаминами для беременных. Не курить. Не пить. Через месяц запишись на прием в женскую консультацию.

Он выставляет меня за дверь, и я иду делать то, что мне было велено: на УЗИ. Как всегда. Пожилая медсестра осматривает меня с ног до головы, когда я захожу к ней в кабинет, и проверяет свои записи.

— Мэри Эддисон?

Я киваю. Она говорит это с такой интонацией, будто уже слышала мое имя. Этого достаточно, чтобы напомнить мне об Алиссе.

— Дата рождения, — говорит она, поднимаясь.

— Тринадцатое октября.

— Хм. Хорошо, переоденься в это. А потом ложись на кушетку.

Медсестра проходится по периметру моего живота, а затем прижимает датчик плотнее. Все тут холодное: датчик, гель, комната и женщина, управляющая этим аппаратом. Когда дело сделано, я переодеваюсь обратно в джинсы. Она пишет что-то в каких-то бумагах.

— Держи, — говорит она и передает мне папку. — Отдай это в регистратуру. О, и с днем рождения.

— Спасибо, — бубню я, избегая зрительного контакта с ней, и выбегаю из кабинета.

Тед ждет меня за дверью, улыбаясь. Я останавливаюсь у регистрации, и другая медсестра вручает мне конверт.

— Возьми. Отдай своему опекуну. Результаты будут через неделю. Следующий прием — через четыре недели.

Внутри конверта кипа документов с ключевой информацией обо мне: я на восьмой неделе беременности. К отчету прикреплена нечеткая черно-белая фотография моего ультразвука. Тед выглядывает из-за моего плеча и смотрит на нее.

—Вау, — говорит он, забирая фото из моих рук. Мы стоим перед больницей и изучаем этот снимок. Осенний ветерок играет в моих волосах.

— Он выглядит как фасолина. Как фасоль с рисом! — говорит он.

Я смеюсь.

— Я думала, он больше похож на мармеладный боб.

Тед выглядит отрешенным, но счастливым.

— Это он.

— Да, это он.

— Наш боб.

Он улыбается и засовывает фотографию к себе в толстовку. Мы гуляем по Фултон-Стрит, пока я рассказываю ему о предписаниях, полученных от врача.

— Что? Витамины? Какие витамины?

— Для беременных.

— Ладно, пойдем, раздобудем тебе витамины.

Мы проходим два квартала и останавливаемся у аптеки «Дуэйн Рид».

— Эй, друг мой, где у вас тут витамины?

Молоденький продавец смотрит на меня, а затем переводит взгляд на Теда.

— В конце магазина, прямо у стены.

Тед поворачивается ко мне.

— Пить хочешь?

Я киваю.

— Ладно, пойду, возьму тебе попить. Встретимся у витаминов.

Через огромные торговые проходы я направляюсь к возвышающейся стене лекарств. Целая полка отведена под витамины для беременных. Слишком много таблеток. Но эти таблетки хорошие. Они пойдут на пользу мне и Бобу. Их я пить буду. Я хватаю первую баночку, что вижу. Семнадцать долларов и девяносто девять центов. У меня только пять.

— Вам что-нибудь подсказать?

Продавец пугает меня. На вид мой ровесник. Худощавый с прыщавым лицом, он ухмыляется в своей натуго затянутой красной спецовке.

— Ищите что-то конкретное?

Я молчу. Просто стою там, держа в руках баночку. Я не знаю, почему, но рядом с ним мне неспокойно. Может, дело в его улыбке. Будто он задумал что-то нехорошее. Он стоит так близко ко мне. Слишком близко.

— Может, я могу...

— Эй! Что ты к х*рам творишь?

Тед подходит к нему со спины, и тот отпрыгивает.

— Зажимаешь мою девочку, сынок?

Тед делает выпад в его сторону, и продавец трясет головой со всех своих сил. Голос Теда звучит так, будто он гигант, с трудом вместившийся в этот крохотный магазин.

— Не, мужик! Я просто... помогал ей и...

— Тогда какого хр*на ты лезешь прямо в ее гребанное лицо?

Тед в нескольких дюймах от его носа. Продавец выглядит до безумия напуганным. Даже мне страшно за него.

— Съ*бись!

Он налетает на него, и продавец падает на пол. Тед переводит свой взгляд на меня, и я застываю на месте.

— Почему ты на меня так смотришь? Сюда иди.

Я не двигаюсь. Не могу пошевелиться, но так отчаянно хочу сбежать. Тед, мой милый Тед... монстр. Как доктор Джекил и мистер Хайд. Эта история была слишком безумной.

— Сюда иди, я сказал, — грубо рявкает он, притягивая меня к себе за толстовку.

Я всхлипываю, готовясь к удару. Но, вместо этого, он прижимается ко мне и целует. Он скользит своим языком ко мне в рот. На вкус он как фруктовый пунш, губы его скользкие от вазелина. Его разъяренный голос, Продавец, мир, все это кануло в Лету, потому что он никогда так меня не целовал. Он прижимает меня к стенду с витаминами, его рука блуждает по моей талии. В этот самый момент я чувствую, как он хватает одну баночку и засовывает ее в карман моего пальто. Он берет мое лицо в свои руки, его глаза пылают, и дарит мне еще один поцелуй, прежде, чем снова вернуться к парню.