Предпоследняя истина
Шрифт:
— Я думаю, что пока мы не сможем выделить тебе кровать, Ник. Пока.
Так что тебе придется устроиться на цементном полу.
Они находились в полутемном подвале здания, в котором некогда размещалась штаб-квартира страховой компании. Страховая компания давно уже исчезла, так же, как и здание из армированного бетона, а вот подвал сохранился. И был оценен по достоинству.
Куда бы Николас ни обращал свой взор, повсюду он видел бывших жителей убежищ, живущих теперь, так сказать, на поверхности. Но по-прежнему
— Не так-то легко, — сказал Блэр, заметив его выражение лица, возвратить себе Землю. Может быть, мы не были достаточно кроткими.
— Может быть, слишком кроткими, — сказал Николас.
— Ты уже начинаешь чувствовать ненависть, — ехидно заметил Блэр, желание напасть на них. Неплохая идея. Но как? Если придумаешь — сообщи нам, а пока, — он оглянулся вокруг, — мы должны соорудить тебе постель, а не решать глобальные проблемы. Лантано дал нам…
— Я бы хотел увидеться с этим Лантано, — сказал Николас. Похоже, что это единственный йенсенист, который хоть отдаленно похож на приличного человека. И с его помощью, подумал он, я постараюсь достать искусственный внутренний орган.
Блэр сказал:
— Увидишь довольно скоро. Обычно он приходит в это время. Ты легко узнаешь его, потому что он темнокожий. Кожа его потемнела от радиационных ожогов. — Он еще раз оглянулся и сказал:
— Да вот же он.
Человек, вошедший в подвал, прибыл не один: за ним следовала целая шеренга железок, сгибавшихся под весом ящиков с припасами для бывших жителей убежищ, ютившихся в этих развалинах. Он и в самом деле был темнокожим, и кожа его была красновато-черная. Но этот цвет она приобрела, догадался Николас, вовсе не от ожогов.
А пока Лантано пробирался по подвалу среди коек, обходил людей, их жалкие пожитки, здороваясь с одним, улыбаясь другому, Николас напряженно размышлял: «Господи, когда он только вошел, он выглядел стариком, покрытым морщинами и усохшим! А теперь, когда подошел ближе, кажется человеком среднего возраста; иллюзия преклонного возраста возникает из-за того, что он ходит на прямых ногах, не сгибая колен, словно боится упасть и разбиться, как хрупкая статуэтка».
Приблизившись к нему, Николас позвал:
— Мистер Лантано.
Человек, которого сопровождала свита железок, занявшихся теперь распаковкой свертков, чтобы распределить их содержимое, взглянул на Николаса с усталой мимолетной улыбкой, заменявшей приветствие.
Блэр потянул Николаса за рукав:
— Не занимай у него много времени, не забывай — он болен. Из-за ожогов. Он должен побыстрее возвратиться на виллу, чтобы прилечь. Темнокожему человеку Блэр сказал:
— Правда же, мистер Лантано?
Темнокожий пришелец кивнул, пристально глядя на Николаса.
— Да, мистер Блэр. Я болен. В противном случае
Лантано отвернулся от них, чтобы удостовериться, что его железки распределяют свой груз как можно быстрее и ловчей. На Николаса он уже не смотрел.
— Он был истязуем и страдал, — сказал Николас.
Лантано снова повернулся и пристально посмотрел на него; его глаза, черные, глубоко посаженные, прожигали Николаса насквозь, словно Лантано накопил столько энергии, что она стала просто опасна и грозила испепелить его собственные органы зрения. Николас почувствовал страх.
— Так что же, мой друг… О чем вы меня просили? Вам нужна постель?
— Так точно, мистер Лантано, — нетерпеливо вмешался в разговор Блэр.
— Нам не хватает коек, мистер Лантано; нам нужен еще по крайней мере десяток, чтобы создать хотя бы маленький резерв, потому что каждый день появляется кто-нибудь, как вот, например, сегодня Ник Сент-Джеймс. С каждым днем все больше.
— Возможно, — сказал Лантано, — мираж постепенно рассеивается. То тут, то там допускаются ошибки. Слабый видеосигнал в виде помехи… Вы поэтому поднялись наверх, Ник?
— Нет, — сказал Николас, — мне нужна искусственная поджелудочная железа. У меня есть двадцать тысяч долларов.
Он протянул руку к лохмотьям, оставшимся от его куртки после встречи с железками. Но бумажник исчез. Он выпал, когда железки схватили его, или тогда, когда они тащили его, или когда он несколько часов добирался до Чейенна. Он мог потерять его когда угодно, а где именно, он и понятия не имел. Язык прилип у него к гортани, он даже не знал, что сказать и молча смотрел на Лантано.
Выдержав паузу, Лантано сказал:
— Я бы все равно не смог раздобыть ее вам.
В его тихом голосе Николас услышал сочувственные нотки. Но его глаза!
Они все еще пылали. Пламенем, которое свидетельствовало о чем-то почти сверхъестественном; казалось, оно ниспослано свыше и превосходит понимание обыкновенного человека как биологического существа. Николас даже не представлял, что могло бы являться источником этого пламени. Никогда прежде он не видел ничего подобного.
— Я же уже говорил тебе, — напомнил ему Блэр, — Броз присвоил…
Лантано вдруг сказал:
— Ваша цитата была не совсем точна. «И люди презрели и отвергли его». Вы имели в виду меня? — Он показал на свиту железок, которые уже закончили распределять припасы среди бывших подземных жителей. — У меня сорок железок, для начала совсем неплохо. Особенно если принять во внимание тот факт, что формально это всего лишь «горячая зона», а не поместье.
— Но цвет вашей кожи… — начал было Николас.
— Ради Бога! — прорычал сквозь зубы Блэр, оттаскивая Николаса подальше от Лантано. Затем тихо, но очень зло сказал Николасу на ухо: