Предрассветный поцелуй

Ханней Барбара

— Ноа мне должен, и он прекрасно это знает. Они не могут так со мной поступить. Это нелепо. Я хочу получить свои деньги.

Ноа ничего не сказал в ответ.

Кейт в ужасе наблюдала за происходящим. Она чувствовала себя виноватой и абсолютно беспомощной. Она не просила дядю включать ее в завещание. О чем он только думал?

Она сидела в полной растерянности, как вдруг дверь кабинета начала медленно открываться. Наконец в проеме показалась девочка лет семи-восьми. У нее была бледная кожа с веснушками

и волнистые светло-каштановые волосы до плеч. Ее глаза, такие же серые, как у Ноа, были круглыми от испуга и смотрели на Лайэн.

Несомненно, это была Оливия, дочь Ноа и Лайэн. Наверное, ей велели подождать снаружи, но ее напугали крики матери.

Лайэн не заметила ребенка и продолжала разговаривать с Джеймсом:

— Давай поднимайся и немедленно начинай обзванивать своих людей в Сиднее. Я хочу, чтобы это дело было улажено немедленно.

Кэллоуэй подчинился.

Кейт тоже встала и нервно сглотнула.

— Я не понимаю решение своего дяди. Я так же потрясена, как и все остальные. Но, возможно, вам будет проще вести обсуждение, если я выйду.

Лайэн подозрительно посмотрела на нее.

Ноа хотел что-то сказать Кейт, но она указала ему на маленькую фигурку в дверях.

Когда Ноа повернул голову и увидел свою дочь, в его глазах были нежность и отчаяние.

— Я же велела тебе ждать снаружи! — бросила Лайэн ребенку.

Глаза Оливии расширились. Ее губы дрожали. Казалось, она вот-вот расплачется.

— Я могу побыть с ней, — предложила Кейт. Ноа посмотрел на нее с благодарностью, а Лайэн лишь фыркнула и пожала плечами.

— Как хотите.

Кейт с чувством облегчения вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. В душе она надеялась, что, когда дверь откроется снова, вопрос о наследстве будет улажен в пользу Ноа.

Она улыбнулась маленькой девочке и протянула ей руку:

— Привет. Мы раньше не встречались, но я о тебе слышала, Оливия. Я Кейт… подруга твоего папы.

— Привет. — Оливия не приняла ее руку и не улыбнулась в ответ. Она смотрела на дверь, отделявшую ее от родителей.

Голоса по ту сторону были приглушенными, за исключением недовольных возгласов Лайэн.

— Почему они спорят? — спросила Оливия. — Что там происходит?

— Когда взрослые обсуждают дела, у них иногда случаются разногласия. Но я уверена, что твои папа с мамой и эти дяди все уладят.

Кейт указала ей на банкетку у противоположной стены:

— Может, подождем здесь? Оливия покачала головой.

— Я устала сидеть. Я сижу здесь уже целую вечность.

Журналы на столике явно не подходили для детей. Может, рассказать ей сказку, подумала Кейт. Впрочем, это никогда не было ее сильной стороной.

Оливия указала ей на открытую дверь, ведущую на залитую солнцем улицу:

— Может, погуляем?

— Ну… — Кейт подумала об оживленном разговоре за дверью. Ребенку лучше всего этого не слышать. — Почему нет? Не думаю, что кто-то будет против. — В конце концов, Джиндабилла всего лишь маленький провинциальный городок с несколькими улицами. В нем невозможно заблудиться.

Девочка побежала к двери.

— Там свинья! — Ее глаза внезапно заблестели.

— Свинья? — Ну надо же! Еще минуту назад она обсуждала завещание и наследство, а теперь говорит о свиньях.

Выйдя на улицу, Кейт прищурилась на солнце.

— Ну и где же свинья?

— В кузове синего пикапа возле паба.

Кейт услышала хрюканье раньше, чем увидела пикап.

У нее кружилась голова. Она все еще не могла прийти в себя после оглашения завещания. Она оглянулась. Что сейчас происходит в кабинете? Что они решили?

— Ты ее слышишь? — воскликнула Оливия, схватив Кейт за руку.

— Конечно. — Кейт улыбнулась. — И вижу. — Над бортом кузова показалась морда с грязным розовым пятачком.

Похоже, Оливия уже забыла о том, что произошло в кабинете. Она попросила Кейт поднять ее, чтобы она смогла получше разглядеть свинью.

Лайэн это вряд ли бы одобрила, но девочка казалась такой воодушевленной. Разве Кейт могла ей отказать? Она подняла Оливию, и они вместе стали смотреть на небольшую розовую свинью.

— Разве она не красавица?

— Довольно симпатичная, — улыбнулась Кейт. Лицо девочки выражало восхищение. Обхватив тонкой ручонкой Кейт за шею, она протянула вперед вторую и коснулась головы свиньи.

— Папа говорит, что свиньи очень умные. Намного умнее коров и даже собак.

— Я этого не знала, но слышала, что они замечательные животные.

Оливия просияла.

— Эта очень красивая. Я бы хотела назвать ее Маленькая Принцесса.

Кейт рассмеялась.

— Почему нет? Я не смогла бы придумать лучшего имени для нее.

Свинья захрюкала, и Оливия начала ее передразнивать.

Кейт стало тяжело держать девочку, и она поставила ее на дорожку. Она ожидала, что Оливия начнет возражать, но малышка так доверчиво посмотрела на нее, что к горлу подступил комок.

— Свиньи — твои любимые животные? — спросила Кейт.

— Наверное. — Оливия задумалась. — Когда я жила с папой, у нас было много животных. Поросята, телята, утята и цыплята.

— А щенки были?

— Целая куча щенков. — Ее нижняя губа задрожала. — Но я больше не могу иметь животных.

— Потому что ты живешь в городе? Девочка кивнула.

— Мама говорит, что в нашем доме нельзя держать животных. Даже золотых рыбок.

Кейт понимала разочарование Оливии. Ее собственная мать не любила животных. После каникул в Рэднор, где щенки на диване были нормой, Кейт было тяжело привыкнуть к стерильной чистоте лондонской квартиры.