Председатель КГБ Юрий Андропов
Шрифт:
Но, как оказалось, не только на Западе... Известны симпатии Андропова к разного рода модернистам в области искусства. Он не преминул по этому поводу донести на Ягодкина (а заодно и на Гришина): вот, мол, Московский горком компрометирует в глазах "мировой общественности" политику "разрядки". Тогдашний начальник "пятки" генерал Бобков рассказал, хоть и очень прикровенно, о том случае: "В один из воскресных дней мне позвонил дежурный по 5- му Управлению В.И. Бетеев и буквально огорошил: в районе Беляева бульдозеры сносят выставку картин художников-модернистов. Я спросил, что он предпринял.
– Направил группу сотрудников спасать картины.
Я настолько был потрясен, что только и смог сказать:
– Позаботьтесь о художниках!
В памяти еще жив был разгром художественной выставки в Манеже, который учинил Н.С. Хрущев. Эта история уже не раз была подробно описана, но мало кто знает, как группа сотрудников 5-го Управления вместе с работниками выставки до глубокой ночи собирали сброшенные на пол картины, которые сочли недостойными советского зрителя. Запомнился поднятый с пола прекрасный портрет девушки-киргизки. Откровенно говоря, я и сейчас гоню от себя воспоминания об этом жутком погроме, чтобы не растравлять душу.
И вот новое дело: выставку картин бульдозерами сносят. Тут мало что спасешь!.
Так случилось и с выставкой в Беляева. Никакой опасности эта выставка, в сущности, не представляла - просто ее участники бросили вызов официальным властям. И те немедленно отреагировали - поспешили применить для борьбы с художниками-новаторами бульдозеры. Не разгроми Хрущев выставку в Манеже, вряд ли секретарь райкома принял бы такое нелепое решение.
Нетрудно представить, какой шум поднялся в мировой печати. Нам же, откровенно говоря, нечего было сказать в оправдание - случай беспрецедентный".
Привирает, сильно привирает бывший генерал "пятки". Он, видите ли, был за "худож-ников-новаторов"! Нет, тут была интрига его шефа в отношении партийного идеолога, оказавшегося вдруг противником "разрядки", то есть постепенной капитуляции Советского государства перед буржуазным Западом. А Ягодкин пренебрег этими замечаниями с Лубянки, более того, летом 1975 года в преддверии XXV съезда партии он начал готовить резкое идеологическое выступление. В свою "команду" он привлек и меня. Я составил ему довольно-таки крутую по тем временам записку, материалы которой он использовал в публичных выступлениях. В январе 1976 года усилиями Андропова и Суслова Ягодкин был из горкома изгнан и направлен одним из заместителей в ничтожное Министерство высшего образования. Это был пример для иных, и весьма показательный!
* * *
Теперь следует прервать ход рассказа о деятельности Андропова в семидесятых годах во главе КГБ ради весьма своеобразной темы, которая в сильнейшей степени занимала тогда советские высшие верхи, - здоровье и власть. Именно так озаглавил книгу своих довольно интересных воспоминаний известный в свое время Евгений Иванович Чазов. Карьера этого человека весьма необычна. Окончив Киевский медицинский институт по специальности терапевта, он с 1953 года оказался в Москве на скромной должности клиничес-
Semandropov
кого ординатора 1-го Московского мединститута. Способный врач, дельный организатор и обходительный человек, он с января 1967 года стал начальником памятного всем пожилым советским гражданам 4-го управления Минздрава СССР. Теперь уже надо пояснять, что это было управление, лечившее высшее начальство страны.
Во времена Брежнева это скромное вроде бы заведение приобрело примерно то же значение, как теннисные забавы - для Ельцина. Но тут-то были, действительно, забавы, хотя и весьма дорогостоящие для бедного русского народа, а с Брежневым обстояло дело куда серьезней. Г енсек, обладавший крепким от природы здоровьем, постоянно, что называется, "перебирал". И в части выпивок, и по женским увлечениям, на охотах и ином другом. Его приходилось в этом смысле постоянно опекать.
Так как КГБ занималось безопасностью не только Советского государства, но и - в немалой степени - его руководителей, то 4-е управление, естественно, опекалось Лубянкой. Андропов и Чазов пришли в свои ведомства почти одновременно. Оба они в немалой степени занялись сходной задачей - беречь драгоценное для народа здоровье Генерального секретаря. И хоть разница в служебном положении между ними была громадная, и в возрасте тоже, оба они сблизились в общих целях. Оба не оказались в накладе.
Как теперь стало известно по многочисленным воспоминаниям, главный охранник дорогого Леонида Ильича и его главный лекарь сблизились и сумели долгие годы работать совместно, наблюдая "особо охраняемый объект" с разных сторон. Картина в итоге открывалась им совершенно полная. Главным из наблюдателей был, разумеется, старший по чину и возрасту. Состояние здоровья главы великой советской империи это не только величайшая государственная тайна, что понятно. Это еще сильнейшее оружие в руках того, кто этой тайной обладает. И чем уже круг этих знающих, тем острее это тайное оружие.
Андропов не был бы самим собой, если бы не воспользовался такими открывшимися перед ним возможностями. Разумеется, его близость с Чазовым никак нельзя было выставлять напоказ. Брежнев был опытным политиком и совсем не простым человеком. Да, его образование было плохим, культура - ничтожной, вкусы - вполне пошлыми, о чем уже говорилось, так, но перехитрить его было трудно. Он сам мог кого угодно перехитрить, что не раз и доказывал в своей долгой жизни.
Только теперь стало ясно, что Андропов и Чазов находились между собой в постоянной и доверительной связи. Повод для встреч наедине у них был вполне обоснованный - обеспечение лечебного обслуживания высшего партийно-государственного руководства. Вот они и встречались, а о чем беседовали? Кто же смог бы "прослушать" главу советских спецслужб в Советском Союзе?! Да это и в голову никому не могло прийти.
И лишь в 1992 году, когда уже можно было говорить и писать о чем угодно, Чазов, тогда еще вполне нестарый и бодрый человек, по свежей памяти опубликовал свои воспоминания. По фактическому материалу им цены нет. Близкое знакомство его с Андроповым началось в 1973 году. Вот красочное описание этого: "С трудом открыв массивную дверь в старом здании на площади Дзержинского, пройдя мимо охраны и солдата с автоматом наперевес, я поднялся на 3-й этаж, где размещался кабинет Андропова. Мне нравился его уютный кабинет с высоким потолком, скромной обстановкой, бюстом Дзержинского.
В приемной вежливый и приятный, интеллигентного вида, всегда с доброй улыбкой секретарь Евгений Иванович попросил минутку подождать, пока из кабинета выйдет помощник Андропова В.А. Крючков. Я подошел к большому окну, из которого открывался прекрасный вид. Был конец лета, и возле метро и "Детского мира", по улице 25 Октября сплошным потоком в различных направлениях спешили приезжие и москвичи - кто в ГУМ, кто на Красную площадь, кто в "Детский мир". У каждого были свои заботы, свои интересы, свои планы. Они и не предполагали, что в большом сером доме на площади обсуждаются проблемы, от решения которых в определенной степени зависит и их будущее.