Предсказание цыганки

Джоансен Айрис

— Хорошо, — с видимым облегчением Перри Бентли направился по тропинке к фургонам.

— Думаю, ты должен мне кое-что объяснить, — ледяным тоном произнесла Кира.

— Да, конечно, — кивнул Зак. — Я впервые услышал о тебе, когда был здесь в девятнадцать лет. Марна приехала тогда в табор ухаживать за умирающей матерью, но сначала я видел ее лишь мельком, потому что мы с Поло проводили большую часть времени на охоте в горах. И вдруг я стал все чаще ловить на себе взгляд Марны. — Он хитро улыбнулся. — Она смотрела на меня, точно повар, решающий, вкусное ли получится жаркое из этого куска мяса. Однажды Марна отвела меня в сторону и рассказала о мондаве. И еще — о девочке

по имени Кира, которая и есть моя вторая половина. Марна обещала, что в один прекрасный день, когда девочка готова будет стать женщиной, она пришлет ее ко мне. — Зак помолчал. — Я не поверил ни единому слову. Конечно, я жил в мире, не чуждом мистики, но очень трудно воспринять эту самую мистику, когда она относится лично к тебе. Все это больше походило на мыльную оперу или старинную мелодраму. Принцесса крови не может быть второй половиной незаконнорожденного полукровки. Я вернулся в Аризону и забыл обо всем этом. — Он медленно покачал головой. — Только я недооценил упорство Марны. Первое письмо пришло через месяц.

— Письмо?

— Она писала мне раз в месяц — не реже. Я много путешествовал и до сих пор не знаю, как это ей удавалось разыскивать меня в самых невероятных местах… но как-то удавалось. Зак посмотрел в глаза любимой.

— Все ее письма были о тебе, Кира. О том, что ты делаешь, как растешь, от чего плачешь, почему смеешься. Иногда она присылала мне любительское фото, твою ленточку или листок с домашним заданием, за которое ты получила на хорошую оценку. И постепенно ты становилась мне все ближе и ближе. Я стал ждать этих писем, словно речь шла о моем ребенке. Потом, когда ты стала старше, мои чувства к тебе начали меняться. Ты по-прежнему была моей, но писем казалось уже недостаточно. Я все чаще размышлял о мондаве и постепенно поверил в нее. — Голос его упал до шепота. — Я изнывал от нетерпения с той минуте, когда Марна наконец прислала тебя ко мне в Таксон. Еще немного — и я бы сам отправился к тебе. Наверное, она чувствовала это.

— Наверное, — Кира растерянно провела ладонью по волосам. — И она не могла допустить, чтобы кто-то испортил ее драгоценную мондаву. Но это не все, верно? Освобождение Марны прошло как-то слишком гладко. Ты ведь уже знал, что ее держат под арестом, когда я пришла к тебе?

Зак кивнул.

— Охранников, которым дали взятку, начали обхаживать около месяца назад. В Швейцарии работал все это время мой специальный агент, Стив Даблисс.

Кира покачала головой.

— Вы с Марной распланировали все до мельчайших деталей. — Она вдруг резко отвернулась от Зака. — Мне кажется, ты и сейчас сказал мне не все. Я должна поговорить с Марной.

Зак едва успевал за Кирой — так быстро она пошла в сторону табора.

— Но мы хотели тебе только добра. Почему ты так расстроилась, Кира?

— Я не могу говорить об этом сейчас! Я должна объясниться с Марной! Я хочу знать все!

Зак хотел что-то сказать, но передумал.

Марна стояла в толпе цыган, обступивших Перри Бентли, но тут же отошла от них, заметив Киру и Зака.

— У тебя снова есть камера, Кира! — радостно улыбаясь, воскликнула она. — Как приятно будет… — она осеклась, разглядев лицо принцессы. — Что случилось?

— Она все знает, Марна, — пожав плечами, сообщил Зак.

— Думаю, не до конца, — едва переведя дух, выпалила Кира. — Но многое начинаю подозревать. — Она глубоко вздохнула. — Марна, не можешь ли ты объяснить мне, откуда знали солдаты Стефана, где искать нас, когда мы пробрались из Седихана в Тамровию и приехали в цыганский табор.

Марна невозмутимо смотрела на свою воспитанницу.

— Я велела Поло послать королю

Стефану анонимную записку.

Зак тихонько присвистнул.

— Об этом не знал даже я. Не удивлюсь, ели окажется, что в жилах Макиавелли текла капля цыганской крови.

Марна в ответ лишь пожала плечами.

— Если б он был цыганом, то наслаждался бы жизнью, а не стал ввязываться во все эти интриги. К интригам можно прибегать лишь изредка, чтобы добиться конкретной цели.

— Ты обманула меня, — ошеломленно проговорила Кира. — Я так боялась, так беспокоилась о тебе, а ты сама устроила так, чтобы тебя снова посадили под арест. Но почему, Мирна, почему?

— Настало время мондавы, — просто пояснила цыганка. — Мне нужен был повод послать тебя к Заку.

— Она сделала это ради твоего счастья Кира, — сказал Зак.

— Я знаю. Марна пошла бы на костер только бы видеть меня счастливой.

Цыганка кивнула.

— И все ведь вышло к лучшему.

— Вы оба говорите об этом так, словно не произошло ничего особенного! — взорвалась Кира. — Неужели вы не понимаете, что случилось на самом деле? Вы манипулировали мною как и все остальные! Для родителей и Стефана я всю жизнь была лишь фигурой, которую можно двигать туда-сюда по шахматной доске. Я приняла это, — она печально улыбнулась. — Может быть, не слишком покорно, но смогла смириться, потому что знала: они все равно никогда не любили меня. Но ты ведь любишь меня, Марна, и все-таки ты тоже манипулировала мной! — Она повернулась к Заку. — А ты? Неужели за все эти годы тебе не пришло в голову просто прийти ко мне, а не разыгрывать этот дурацкий сценарий? Думаю, не пришло. Я ведь была для тебя просто куклой, которую можно дергать за ниточки. Только знаете что? Я не шахматная пешка, и не кукла, и я больше не ребенок.

— Кира! — Зак шагнул к ней.

— Не смей! — Кира попятилась. — Когда ты касаешься меня, я теряю способность ясно мыслить. А мне пора уже перестать плыть по течению и задуматься о своей жизни.

— Тебе больно! — тень мелькнула на лице Марны. — Я никогда не хотела причинить тебе боль.

— Что ж, наверное, мне пора узнать, что это такое, — хрипло проговорила Кира. — Когда ты была рядом, Марна, мне все время казалось, что я свободна, что меня выпустили из-под стеклянного колпака, в котором я живу во дворце. Но это было не так. Покровительство любящих людей может точно так же оградить от реальности, как дворцовый протокол и королевская охрана. — Она сунула в руки Марне коробку с фотоаппаратом. — Ты не подержишь? Мне надо кое о чем подумать, и я хочу вернуться для этого на холм.

— Я пойду с тобой, — сказал Зак.

Кира покачала головой.

— Я хочу побыть одна. — Она улыбнулась дрожащими губами. — А то ты будешь меня отвлекать. Я постараюсь не задерживаться. Она пошла прочь, но на полпути к деревьям вдруг обернулась. — Не думайте, будто я не понимаю, что вы оба желали мне только добра. Просто я чувствую себя примерно как вчера вечером, когда Поло потрепал меня по волосам и назвал малышкой. Я не могу допустить этого, — прибавила Кира и, беспомощно взмахнув рукой, направилась к холму.

Когда принцесса спустилась в табор, уже почти стемнело. Она долго смотрела, как солнце красит небеса в пурпурные закатные тона, а потом на смену им приходит густая синева ночного неба.

Тихое тепло осеннего дня сменилось вечерней прохладой. Кира сидела, прислонясь к дереву, погруженная в свои мысли. Потом вернулась в табор.

Зак и Марна сидели вдвоем возле салданы. Они разожгли костер, и до Киры долетел запах горячего кофе.

Марна подняла глаза от своей кружки.