Предсказание
Шрифт:
В ящике консоли обнаружилась пачка чистых бумажных салфеток. И две запечатанные пачки влажных, в алюминиевой фольге.
Хотя в ее положении это было не так-то легко, Лорри удалось нагнуться и пошарить рукой под передним сиденьем, в надежде найти хоть что-нибудь, скажем, отвертку. Если отвертку, почему не револьвер? Если револьвер, то почему не волшебную палочку, которая при появлении стрелка превратила бы его в жабу?
Она не нашла ни волшебной палочки, ни револьвера, ни отвертки, не нашла ничего. Только пустоту.
Из темноты перед «Эксплорером» появился мужчина, дыхание паром вырывалось из открытого рта. В руках он держал автоматическую винтовку, и это был не я.
Ее сердце болезненно сжалось, на глазах навернулись слезы, ибо появление стрелка говорило о том, что я убит или как минимум тяжело ранен.
Суеверная мысль пришла ей в голову: если она не будет скорбеть обо мне, значит, я цел и невредим А вот если она примет мою смерть, тогда смерть эта станет настоящей.
Она не дала воли слезам. Загнала их обратно. Туман, застилавший глаза, исчез.
Когда мужчина подошел ближе, Лорри увидела, что у него какие-то необычные очки. Догадалась, и, как потом выяснилось, правильно, что это очки ночного видения.
Направляясь к передней дверце со стороны пассажирского сиденья, мужчина снял их и сунул в карман дубленки.
Попытавшись открыть дверцу, обнаружил, что она заперта. Мужчина улыбнулся Лорри сквозь стекло, помахал рукой, постучал.
Она никогда раньше не видела этого мужчину, и все-таки черты его широкого лица показались ей знакомыми.
Он наклонился к самому окну, дружелюбно поздоровался: «Привет». Голос, пусть и приглушенный стеклом, слышался отчетливо.
Юной девушкой, в поисках хоть какого-то порядка и мире змей и торнадо, Лорри прочитала знаменитую книгу Эмили Пост[49] о правилах этикета, но содержимое этого толстого тома никоим образом не подготовило ее к встрече со странным незнакомцем.
Он вновь постучал по стеклу.
— Мисси?
Интуиция подсказывала, что она не должна заговаривать с ним, должна воспользоваться правилом, которому учат детей на случай, если какой-нибудь незнакомец предложит им конфетку: «Ничего не говори, ничего не бери, развернись и убегай». С убежать не получалось, а вот отказаться поддерживать разговор — пожалуйста, это она могла.
— Будьте так любезны, откройте дверцу, мисси. Она смотрела прямо перед собой, не поворачиваясь к нему, продолжая молчать.
— Маленькая леди, я проделал долгий путь, чтобы повидаться с вами.
Ее пальцы так сильно сжались в кулаки, что ногти впились в ладони.
— Роды начались? — спросил он.
При упоминании о ребенке сердце Лорри резко ускорило и без того быстрый бег.
— Я не собираюсь причинять вам вред, — заверил он ее.
Она оглядывала окружающую «Эксплорер» темноту, в надежде что я появлюсь из нее, но я не появился.
— Мне от вас ничего не нужно, кроме ребенка, — добавил он. — Мне нужен ребенок.
Глава 34
Мешок для мусора, лосьон для рук, жевательная резинка, леденцы, гигиеническая помада, кошелек с мелочью, бумажные салфетки, две пачки влажных, упакованных в алюминиевую фольгу…
Даже испытывая страстное, неудержимое желание стать машиной для убийства, Лорри не могла найти смертоносное орудие среди обнаруженного в кабине. Простая веревка могла бы послужить гарротой. Ту же вилку можно использовать и для еды, и для убийства. Но не было у нее ни веревки, ни вилки, а гигиенической помадой человека не убить, сколько ни мажь ему губы.
В голосе находящегося за окном мужчины не слышалось ни ненависти, ни угрозы, ни враждебности. Его глаза весело поблескивали и улыбались.
— Вы должны мне одного упитанного малыша, аккуратненького, крепкого ребятенка.
И пусть мужчина ничем не напоминал гнома, он определенно повредился душой и разумом, отчет Лорри видела в нем Румпельштильцхена. Он пришел чтобы заставить ее выполнить условия какой-то жуткой сделки, заключенной ею в прошлом.
Когда она вновь не ответила ему, он двинулся к переднему бамперу «Эксплорера», и Лорри поняла, что его цель — водительская дверца.
Этот Румпельштильцхен не собирался научить ее ткать лен так, чтобы он превращался в золото, поэтому она точно знала, что ее первенца ему не видать как своих ушей.
Перегнувшись через консоль, она включила фары.
Они осветили заросший деревьями склон, толстые стволы, иглы нижних ветвей, все казалось нереальным, сценической декорацией.
Залитый светом, Румпельштильцхен остановился перед капотом «Эксплорера», всмотрелся в Лорри сквозь ветровое стекло. Улыбнулся. Помахал ей рукой.
Малая часть снежинок все-таки прорывалась сквозь переплетение сосновых ветвей в вышине. Они кружились, как праздничное конфетти, вокруг этого улыбающегося, машущего ей рукой мужчины.
Никогда еще смерть не выглядела такой радостной.
Лорри не знала, видны ли включенные фары с Хоксбилл-роуд. Скорее всего, нет, решила она. В ясную погоду возможно, но в такой снегопад точно не видны.
Она наклонилась к рулевому колесу и нажала на клаксон. Дала длинный гудок. Потом второй.
Румпельштильцхен печально покачал головой, словно Лорри его разочаровала. Выдохнул облако пара и продолжил путь к водительской дверце «Эксплорера».
Лорри жала и жала на клаксон.
Когда увидела, что мужчина поднял винтовку, подалась назад, вернулась на свое сиденье, отвернулась, защищая лицо.
Он разбил стекло прикладом винтовки. Осколки разлетелись по кабине.
Мужчина поднял стопор, открыл дверцу, сел за руль, оставив дверцу открытой.
— Вот этого я как раз и не планировал. — Мужчина выключил фары. — Похоже, это один из дней, заставляющих верить в дурной глаз.
Когда он положил автоматическую винтовку как на консоль, так и на колени Лорри, та от страха подалась к дверце и вжалась в спинку сиденья.