Представитель
Шрифт:
— Не кричи, мальчик, прошу тебя! — приказал главный. — У тебя лахман с эмблемой «собак», а ты мне говоришь о каком-то Лозмаре! А между тем вожака «собак» зовут не Лозмар, а Лифшиц. В этом вся штука.
— Это не мой лахман, его для меня поймал Джо! — размазывая по лицу кровь, оправдывался Майк.
— А кто тогда этот твой Джо?
— Он устроился работать к мистеру Каспару, а на следующий день на нас напали… Они прыгали через забор и стреляли… Их лахманы бегали в беспорядке, поэтому Джо поймал двоих, и мы поскакали. Только вот Джо, кажется, ранили.
— Эй, Шило, — обратился предводитель к разбойнику, который привел Майка. — Что-то я не пойму. Выходит, этот мальчик — не шпион «собак»?
— Вам виднее, сэр, — пожал тот плечами.
— Ну это понятно.
Предводитель снял пенсне и, протерев его замшевой тряпочкой, снова водрузил на прежнее место.
— Ладно, все свободны, шоу закончилось. А ты, Майк Баварски, пойдешь со мной. Я должен записать твои показания самым подробнейшим образом. Кстати, меня зовут Алонсо Морган.
— Очень приятно, мистер Морган.
— А раз приятно, ты должен вступить в ряды «барсуков». Понимаешь?
— Нет, сэр.
— А вот так говорить не нужно, дорогой Майк, иначе я снова залеплю тебе по физиономии, — грустно произнес предводитель, и Майк сразу же закивал:
— О да, сэр, с великим удовольствием стану «барсуком»!
— А что делать мне? — спросил Шило, который после освобождения Майка из-под ареста остался без дела.
— Догоняй Фердинанда. Ведь ты, кажется, должен был идти вместе с ним. А трофейного лахмана отведите в конюшню и сотрите с седла эту дурацкую эмблему. Теперь это скакун одного из «барсуков». Понятно?
— Понятно, сэр, — в один голос проговорили Шило и второй разбойник, который держал лахмана под уздцы.
Глава 10
Казалось, Алонсо Морган полностью забыл о намерении записать показания Майка — он не спеша водил его по окрестностям поселения, показывая удивительные плоды труда «барсуков».
По склонам холмов террасами спускались грядки и небольшие ухоженные луга; на этих террасах имелись даже оросительные каналы, выложенные черепками от битых тарелок. Все это вызывало у гостя неподдельный интерес, и Морган этому очень радовался.
— А вот это наша гордость, — объявил он, указывая на некое подобие башни, сложенной из крупных кремниевых осколков. — Как ты думаешь, что это?
— Признаюсь вам честно, сэр, ничего подобного я не видел.
— Так я и думал, — самодовольно улыбнулся Алонсо, — а между тем это наш генератор воды.
— Генератор воды? — удивился Майк.
— Вот именно. На этих камнях конденсируется вода из воздуха. Затем она стекает вниз и скапливается в бассейне. Ну а где вода, там жизнь.
— Это вы все придумали?
— Конечно, я, — скромно признался Алонсо. — Но это было несложно, ведь в прошлом я был выдающимся инженером-ирригатором…
Вдруг, что-то вспомнив, он остановился и снял с головы свой меховой цилиндр. Немного его помяв, предводитель снова надел головной убор и сказал:
— Из твоих показаний, Майк, следует, что у «собак» новый предводитель. Так?
— Не знаю, сэр.
— Но ты сказал, что людьми Лифшица командовал Лозмар?
— Нет, сэр. Мне известно только то, что Дюк сбежал к разбойникам, а Джо опознал его, когда он со своей шайкой напал на него и других гиптуккеров.
— Стоп! Уж не тот ли это Джо, которого зовут Джо Беркут?! — воскликнул Алонсо.
— Да, он говорил мне, что его зовут Джо Беркут, — признался Майк, опасаясь, что Морган снова обрушится на него с кулаками. Однако тот только часто задышал, а спустя полминуты уже взял себя в руки.
— Джо Беркут — убийца с лицом философа. Из команды «барсуков» он забрал пятерых! Ты умеешь считать, Майк?
— Да, сэр, — быстро ответил тот.
— Тогда представь себе, как выглядит шеренга из пяти мертвецов. Представил?
— О да, сэр, — соврал Майк.
— Ну и каково тебе?
— Ужасная картина, сэр.
— Да, ужасная, — подтвердил Алонсо. — Правда, он убивал и «собак». Пожалуй, Лифшиц потерял солдат даже больше, чем я.
— А кто же он такой, этот Джо Беркут, сэр? — осторожно спросил Майк. — Он наемный убийца?
— Да нет, какой он убийца, — махнул рукой Алонсо. — Просто он чрезвычайно хитрый гиптуккер и раньше частенько проводил скот, минуя наши заставы. И еще он здорово торговался, даже когда мы перекрывали им дорогу. Отдавая нам пять дойных самок, Беркут непременно ухитрялся всучить трех хромых быков.
Оба помолчали, и каждый думал о своем. Затем Морган повторил еще раз, что Беркут отлично торговался, и добавил:
— Уж ты мне поверь, парень, в прошлом я был заслуженным работником торговли.
И снова они помолчали, глядя на дрожавшие в долинах миражи.
— Ты умеешь стрелять, Майк? — спросил вдруг Алонсо, не отводя взгляда от горизонта.
— В общем-то умею, сэр, но не очень метко. У меня совсем не было практики…
— Теперь она у тебя будет. Уж если в какой банде случилась узурпация власти, непременно начинаются войны. У «собак» не меньше сотни солдат, потому что у них большой остров. У нас остров маленький и народу мало, поэтому стрелять должны все, притом очень хорошо. Нас и так всего тридцать восемь, но, как только ты пройдешь посвящение, нас станет тридцать девять.
— А что это за посвящение? — спросил Майк.
— О, пустяки. Новичкам мы накалываем на заднице изображение барсука.
— А чем накалываете? — дрогнувшим голосом спросил Майк.
— Естественно, раскаленным гвоздем, — буднично ответил предводитель «барсуков» и, посмотрев на Майка долгим взглядом, зашелся хриплым смехом, перешедшим в громкую икоту.
Справившись наконец с этим и утерев выступившие слезы, Алонсо сказал:
— Расслабься, парень. Это шутка. Обычная цирковая шутка, из тех, что я проделывал, когда работал клоуном. Второго такого комика не было на всем полушарии.