Представление древнерусского человека о мире, о месте Руси в нём
Шрифт:
Русский народ, находившийся на этапе формирования государственности, не мог не осознавать своего отличия от других стран, своей индивидуальности. Из поколения в поколение русичи бережно хранили память о прошлом, движимые естественным желанием не затеряться в огромном количестве народов, не утонуть в водовороте истории. Воспоминания о событиях русской истории носили героический характер и были связаны общим, единым представлением о славных делах своих предков.
Замечательные слова об исторических знаниях Древней Руси мы находим у Кирилла Туровского - русского писателя XII в. Он различает два типа хранителей исторической памяти - летописцев и песнотворцев, следовательно, творцов истории письменной и творцов истории устной, но у обоих находит одну и ту же цель их деятельности как историков: прославление героев и по преимуществу их военных подвигов. Кирилл предлагает прославлять "героев" церковных так же, как воспевает народ своих героев светских (9). В этой связи обратимся к замечательному произведению древнерусской литературы - "Слову о законе и благодати".
"Слово о законе и благодати" Илариона - одно из наиболее ранних, а возможно, и первое художественно-публицистическое произведение, созданное в киевской культурной среде.
Личность его автора ярка и неординарна, это видно даже из тех скудных сведений, что дошли до нас из глубины веков. Судя по летописным данным, Иларион происходил из богатого, знатного рода. Священник церкви княжеского села под Киевом, он играл видную роль при дворе великого князя Ярослава Мудрого. Широко начитанный в произведениях византийских отцов церкви и исторических трудах, Иларион был также переводчиком, писателем, мыслителем. В 1051 году по указу Ярослава был поставлен на Киевскую митрополию вопреки известному порядку, по которому требовалось посвящение от руки Константинопольского патриарха. Таким образом, он вошёл в историю ещё и как первый русский митрополит не грек. После того, как великий князь вынужден был заменить его ставленником Византии, чтобы не осложнять русско-византийских отношений, Иларион удалился в Киево-Печерский монастырь, где его следы теряются.
Однако в кругах исследователей древнерусской литературы существует версия, выдвинутая, в частности, Д.С.Лихачёвым, что Иларион и Никон - летописец, участвовавший в составлении "Повести временных лет" - одно и то же лицо. Это положение доказывается сходством стилей написания, тематикой и аргументацией при сравнении "Слова о законе и благодати" с восстановленным из "Повести временных лет" вторым летописным сводом до 1073 г. Но как бы ни завершил свою жизнь Иларион, его яркая, сильная натура не могла остаться незаметной для современников. Хороший пример тому - "Слово о законе и благодати", оказавшее большое влияние на стиль и форму написания последующих произведений подобного рода и, что самое главное, оставившее свой след в умах и сердцах русских людей.
"Слово о законе и благодати" условно можно отнести к памятникам церковной публицистики. В подобных произведениях форма изложения не менее значима, чем само содержание, насыщенное полемикой, пропитанное субъективными оценками автора и доносящее до нас его восприятие мира. Человек неотделим от своего времени, а потому идеология эпохи, уровень культуры общества - всё это, наряду с общеисторическими сведениями, нашло отражение в источнике. "Слово" Илариона - не только памятник литературы, но и произведение ораторского искусства. Из его содержания следует, что оно было произнесено перед представителями высшей киевской знати во главе с Ярославом Мудрым. В 1037-1051 гг. "Слово" читалось, вероятно, в Софийском соборе в связи с каким-то торжественным событием в присутствии княжеской семьи, бояр, "нарочитых мужей". Скорее всего, это был праздник, посвящённый окончанию строительства Софийского собора, т.е. освящение храма (10).
По форме изложения "Слово о законе и благодати и похвала кагану нашему Владимиру" представляет собой проповедь, по содержанию - историко-богословско-политический трактат, в котором с позиций христианского провиденциализма излагается история христианства и отношение его к иудаизму. В "Слове", отражающем борьбу религиозных и политических идей в Киеве ХI века, осмысливается крещение Руси, превозносится её государственная мощь и христианство (благодать) в противоположность иудаизму (закону), который был религией враждебного Руси Хазарского каганата. Иларион прославляет Русь, равную среди других "новых" народов, и возвеличивает её князей - покровителей христианства: Ольгу, Владимира и Ярослава. Тема "Слова" - тема равноправности народов, резко противостоящая средневековым теориям богоизбранничества лишь одного народа, теориям вселенской империи или вселенской церкви. Иларион указывает, что Евангелием и крещением "бог все народы спас", прославляет русичей среди народов всего мира и резко полемизирует с учением об исключительном праве на богоизбранничество только одного народа (11).
Композиционно "Слово" состоит из трёх частей. В первой части Иларион развивает идею о двух состояниях, которые проходит человечество в "сём веке" по пути к "будущему веку": состояние "идольского мрака" (язычества) и "благодати" (христианства). "Закон" (иудаизм) - промежуточный этап: он лишь подготавливал к "благодати", но с неизбежностью должен был уступить ей, так как только "благодать" ведёт народы к спасению в будущем веке. В этой части использованы аллегории, идущие из византийской христианской литературы. Во второй части речь идёт о преимуществе для Руси "благодати" перед "идольским мраком". В третьей части Иларион с ориентацией на канонизацию прославляет князя Владимира Святославича - первого просветителя Руси, приобщившего её к "благодати". Воздаёт он хвалу и Ярославу Мудрому, способствовавшему процветанию и просвещению Руси. Идеи и образы этой части "Слова" неоднократно использованы в произведениях более позднего времени.
А теперь проанализируем подробнее это замечательное произведение. По принятым тогда стандартам канонической литературы начинается "Слово" восславлением бога за то, что "посетил и дал избавление людям своим..., не дал погибнуть в служении бесам" (12).
С самого начала произведения мы можем проследить уважение автора к грамоте вообще и к слову в частности. Заметно, как он виртуозно владеет этим словом, как ясно и точно выражает свои мысли. Так же уважительно Иларион относится и к своим читателям (слушателям): "Излагать здесь то, что в других книгах написано и вам известно, было бы примером дерзости и честолюбия. Не невеждам ведь пишем, а обильно насытившимся книжной сладостью...". Далее впервые в произведении звучит мысль о единении всех православных перед лицом бога, которую автор позднее разовьёт и украсит яркими сравнениями.
Иларион настойчиво выдвигает вселенский, универсальный характер христианства ("благодати") сравнительно с национальной ограниченностью иудаизма ("закона"). Подзаконное состояние при Ветхом завете (иудаизме) сопровождалось рабством, а "благодать" (Новый завет) - свободой. "Закон" сопоставляется с тенью, светом луны, ночным холодом; "благодать" - с солнечным сиянием, теплотой. Время Ветхого завета символизирует образ рабыни Агари, время Нового завета - свободной Сарры. Подобная наглядность способствует лучшему пониманию достаточно сложной мысли автора. Она вносит художественный элемент в научные богословские изыскания, что делает произведение интересным и лёгким по восприятию. Но всё-таки это научно-философский труд, что подтверждают постоянные ссылки автора на Священное Писание.
Изначалие божьего промысла ("И Бог изначально хотел и думал сына своего послать в мир и тем явить благодать") перекликается у Илариона с понятием закономерности исторического процесса. Конфликт крещения "благодатного" и обрезания "законного" породил отделение христианской церкви от иудейской. "Благодать" сменила "закон" правомерно, и эту правомерность объясняют цели данных религиозных систем: "У иудеев - совершенствование, у христиан - спасение. Совершенствование - в этом мире, спасение - в будущей жизни". Отсюда неизбежно возникает мысль об объединяющей роли христианства. Иларион неоднократно повторяет её, как бы подготавливая читателя к той части своего произведения, где он будет говорить об истории христианства на Руси. "Спасение же у христиан, благое и щедрое, простирается на все края земли", "И Христова благодать всю землю обняла, покрыла её, как вода морская" и "Прежде в одном Иерусалиме кланялись Богу, ныне по всей земле".
Однако здесь немаловажное значение придаётся и национальному моменту. "Закон" имел временное и ограниченное значение, "благодать" же вводит всех людей в вечность. Ветхий завет был замкнут в еврейском народе, а Новый имеет всемирное распространение. Иларион приводит многочисленные доказательства того, что время замкнутости религии в одном народе прошло, что наступило время свободного приобщения к христианству всех народов без исключения; все народы равны в своём общении с богом.