Представление себя другим в повседневной жизни
Шрифт:
Однако единодушие — часто не единственное требование при командном определении ситуации. Видимо, всем нам свойственно некое ощущение, что наиболее реальные и твердо установленные вещи в жизни — это те явления, на описании которых люди сходятся не сговариваясь, независимо друг от друга. Опыт подсказывает, что если два участника одного события решат быть как можно более честными в пересказе о нем, то их свидетельства окажутся достаточно сходными, хотя бы они и не советовались друг с другом перед своими представлениями общего для них события. Наверно само намерение говорить правду, предположительно, делает такие предварительные консультации необязательными. Напротив, если два человека захотят солгать или предложить искаженную версию события, в котором оба принимали участие, то им будет необходимо не только заранее посоветоваться друг с другом, чтобы, так сказать, «придать истории честный вид», но и скрыть факт использования благоприятной возможности для такого предварительного совещания. Другими словами, при инсценировании определения ситуации, для некоторых членов команды может возникнуть необходимость единодушия в выборе общих элементов ситуации и сокрытия того факта, что этот выбор не был взаимно независимым. (Между прочим, если члены команды заняты еще и в спектакле самоуважения, разыгрываемого друг перед другом, то для каждого из них может возникнуть необходимость самостоятельно понять и принять командную линию и при этом не допустить себя до признания, что в выборе их позиции независимость отсутствовала. Но подобные проблемы несколько уводят нас от командного исполнения как основной точки отсчета.)
Следует заметить, если участник
Один частный результат этого изучения покупателя проявляется в таком факте. Когда какой-то человек входит в магазин в Китае и, осмотрев несколько образцов товара, спрашивает цену одного из них, то продавец (если ему точно не известно обращался ли покупатель с этим вопросом к другим продавцам) не ответит ему, пока не опросит каждого другого продавца, называл ли тот джентльмену цену интересующего его товара. Если же, как случается очень редко, этой важной предосторожностью пренебрегают, то суммы, называемые разными продавцами, почти всегда сильно расходятся, тем самым показывая, что у продавцов нет согласия в их оценках данного покупателя [123] .
123
Holcombe Ch. The real Chinaman. NY.: Dodd, Mead, 1895, p. 293.
Утаивать от участника команды информацию о направлении действий его команды — это все равно что утаивать от него его характер, ибо не зная, какой линии поведения придерживаться, он может оказаться неспособным утвердить себя перед аудиторией. Так, если хирург собирается оперировать пациента, направленного к нему другим доктором, обычная вежливость обязывает хирурга по возможности сообщить этому доктору о дате операции и, если рекомендатель на ней не появится, телефонировать ему о ее результате. Будучи «информированным» таким образом, рекомендующий врач может более успешно, чем в противном случае, представить себя родственникам больного в качестве полноценного участника медицинского действа [124] .
124
Solomon D. Career contingencies of Chicago phisicians / Unpublished Ph. D. dissertation. Department of Sociology. University of Chicago, 1952, p. 75.
В развитие сказанного хотелось бы добавить еще один общий факт о поддержании командной линии во время исполнения. Когда участник команды совершает ошибку в присутствии аудитории, другие члены команды часто вынуждены подавлять свой непосредственный порыв немедленно наказать или поучить нарушителя до тех пор, пока не уйдет публика. В конце концов, безотлагательные исправительные санкции часто будут только еще больше расстраивать взаимодействие и, как ранее говорилось, могут раскрыть аудитории его секреты, которые должны быть предназначены только для участников команды. Так, в авторитарных организациях, где команда начальников поддерживает спектакль своей постоянной правоты и выступления единым фронтом, часто действует строгое правило, что ни один начальник не должен показывать враждебности или неуважения к любому другому начальствующему лицу в присутствии кого-либо из команды подчиненных. Армейские офицеры демонстрируют согласие перед рядовыми, родители перед детьми [125] , управляющие перед рабочими, медсестры перед пациентами [126] и т. п. Конечно, когда подчиненные отсутствуют, критика становится возможной и проявляется в открытой и самой яростной форме. Например, в исследовании учительской профессии Хоуарда Беккера учителя высказали мнение, что если они обязаны поддерживать впечатление профессиональной компетентности и авторитет самого института учительства, тогда у них должна быть уверенность, что, когда разгневанные родители придут в школу с жалобами, директор поддержит позицию своего персонала, по крайней мере, до момента ухода этих родителей [127] . Точно так же учителя убеждены в том, что и рядовые коллеги не должны проявлять несогласия с ними или противоречить им в присутствии учащихся. «Только позвольте другой учительнице насмешливо поднять бровь, как они [дети] тотчас это заметят и уж не забудут, и их уважение к вам сразу пропадет» [128] . Известно, что медицинская профессия тоже имеет строгие правила этикета, по которым консультант в присутствии больного и его лечащего врача должен остерегаться, чтобы не сказать ничего такого, что поколебало бы то впечатление компетентности, которое этот врач старается укрепить в своем пациенте. По Э. Хьюзу, «профессиональный этикет — это органичный ритуал, складывающийся неформально, чтобы держать перед клиентами общий фронт профессии» [129] . Этот род солидарности в присутствии людей зависимых встречается, конечно, и тогда, когда исполнители действуют в присутствии начальников. Например, при исследовании полиции установлено, что два полисмена из одной патрульной команды, которые были свидетелями незаконных и полузаконных деяний друг друга и каждый из которых имеет отличную возможность разоблачить перед судьей образ напарника как стража закона, обычно проявляют героическую солидарность и упорно отстаивают россказни друг друга, независимо от того, какую мерзость они этим покрывают, или насколько малы шансы, что кто-нибудь им поверит [130] .
125
В семье интересна та драматургическая завязка, что половая и родословная солидарность каждого супруга, сталкиваясь с супружеской солидарностью как таковой, затрудняет для мужа и жены выполнение уговора «поддерживать авторитет друг друга» перед детьми или подчеркнуто показывать кому-то из родни свое намерение либо «держаться от него на дистанции», либо перейти на самые близкие отношения. Как упоминалось ранее, такие сталкивающиеся линии при формировании группового членства предотвращают окончательные структурные разрывы.
126
Taxel Н. Authority structure in a Mental Hospital Ward / Unpublished Master’s thesis. Department of Sociology University of Chicago. 1953, p. 53–54.
127
Becker H.S. The teacher in the authority system of the public school // Journal of Educational Sociology, vol. 27, p. 134.
128
Ibid p. 139.
129
Hughes E.C. Institutions // New outline of the principles of sociology / lid by A.M. Lee NY, Barnes&Noble, 1946, p. 273.
130
WestleyW. The police / Unpublished Ph. D. dissertation. Department of Sociology University of Chicago, 1952, p. 187–196.
Очевидно, что если исполнители заинтересованы в поддержании какой-то линии действия, они будут выбирать в качестве участников команды тех, в ком могут быть уверены как в адекватных исполнителях. Так, детей в доме часто исключают из исполнений, даваемых для почетных гостей, так как нельзя быть до конца уверенным в «хорошем поведении» детей, то есть в том, что они воздержатся от выходок, несовместимых с оберегаемым впечатлением о доме [131] . Так же опасны для представления те, о ком известно, что они быстро пьянеют и тогда становятся болтливыми или «трудно выносимыми» для окружающих, и те, кто отказывается «входить в общий дух» компании и помогать крепить впечатление, в поддержании которого гости тактично едины, угождая хозяину.
131
Поскольку детей признают «статистами», постольку за ними признают и известное право на бестактные поступки без необходимости для аудитории слишком серьезно воспринимать иногда очень выразительный смысл этих поступков. Однако считают их статистами или нет, дети занимают в семье положение, позволяющее им раскрывать важные семейные секреты.
Как уже отмечалось, во многих постановках взаимодействия некоторые из его участников сотрудничают как команда или зависимы от этого сотрудничества в деле сохранения конкретного определения ситуации. Далее, при изучении конкретных социальных учреждений, часто обнаруживается, что в каком-то существенном смысле все оставшиеся вне такой команды участники взаимодействия в своих ответных выступлениях на командный спектакль, разыгрываемый перед ними, сами тоже образуют команду. Поскольку каждая команда будет до конца играть свой номер для другой, то в данном случае можно говорить о драматическом взаимодействии, а не о драматическом действии, и рассматривать это взаимодействие не как мешанину стольких голосов, сколько имеется участников, но скорее как разновидность диалога и взаимной игры между двумя командами. Мне неизвестна какая-нибудь общая причина, почему взаимодействие в естественной обстановке обычно принимает форму двухкомандной взаимоигры или сводимо к этой форме вместо вовлечения в игру большего числа участников, но эмпирически дело, по-видимому, обстоит именно так. И потому в больших социальных организациях, где существует несколько различных статусных градаций, при достаточной продолжительности любого конкретного взаимодействия обычно следует ожидать, что участники разных статусов временно разобьются на две командоподобные группировки. Например, лейтенант в армейском гарнизоне в одной ситуации будет чувствовать себя в союзе со всеми офицерами против всех рядовых военнослужащих, а в другой — в союзе с младшими офицерами, вместе с ними разыгрывая спектакль перед присутствующими старшими офицерами. Существуют, конечно, и такие разновидности определенных взаимодействий, для которых двухкомандная модель явно не подходит. К примеру, важные элементы арбитражных слушаний укладываются, по-видимому, в трехкомандную модель, а некоторые конкурентные и сугубо «социальные» ситуации требуют применения многокомандной модели. Каково бы ни было число команд, есть смысл анализировать взаимодействие, исходя из сотрудничества всех участников в поддержании рабочего согласия.
Если толковать взаимодействие как диалог между двумя командами, то иногда будет удобно называть одну команду исполнителями, а другую — наблюдателями или аудиторией, на время пренебрегая тем, что эта аудитория тоже будет находиться в этот момент в процессе представления своего командного исполнения. В некоторых случаях, вроде того, когда две одночленные команды взаимодействуют в каком-то публичном учреждении или в доме общего друга, можно произвольно выбирать, какую команду из одного человека назвать исполнителем, а какую — аудиторией. Однако во многих важных ситуациях социальная обстановка, в которой проходит взаимодействие, устроена и управляема только одной из команд, и более интимно используется в спектакле этой команды, чем в спектакле, разыгранном в ответ другой командой. Покупатель в магазине, клиент в учреждении, группа гостей в чужом доме — все эти лица нечто исполняют и поддерживают представительский передний план, общий фронт исполнения, но обстановка, в которой они это делают, не доступна их непосредственному контролю, поскольку она является неотъемлемой частью представительства присутствующих там хозяев. В подобных случаях удобно называть команду, которая контролирует обстановку, исполнительской командой, а другую команду — аудиторией. По таким же соображениям иногда удобно именовать исполнителем команду, которая вкладывает во взаимодействие больше усилий, или играет в нем более драматическую роль, или задает темп и направление, каким обе команды будут следовать в их взаимном диалоге.
Очевидно, что для успеха команды в насаждении желаемого впечатления в умах публики должна существовать известная гарантия, что ни одному индивиду не удастся соединить в своем лице и команду, и аудиторию. Так, например, если владелец маленького магазина женской готовой одежды продает платье, говоря своей покупательнице, что оно уценено по причине легкого загрязнения, или окончания сезона, или оно последнее в партии и т. д., при этом скрывая от нее, что в действительности оно уценено, так как иначе его не продашь, или из-за плохого цвета и фасона, и если он, чтобы впечатлить клиентку, рассказывает ей о салоне для покупателей в Нью-Йорке, которого у него нет, или о мастерице индивидуальной подгонки платья, которая на самом деле простая продавщица, то этот владелец должен быть уверен, что когда понадобится нанять на временную работу в субботу дополнительную продавщицу, он не наймет соседку одной из своих бывших и потенциальных покупательниц [132] .
132
Эти иллюстрации взяты из неопубликованной работы Джорджа Розенбаума: Rosenbaum G. An analysis of personalization in neighborhood apparel retailing / Unpublished M. A. thesis. Department of Sociology University of Chicago. 1953, p. 86–87.
Понятно, что контролирование обстановки дает какое-то преимущество во время взаимодействия. В узком смысле этот контроль позволяет команде вводить стратегические приемы для определения объема информации, который аудитория способна воспринять. Так, если врачи собираются оградить раковых больных от знания истинного диагноза их болезни, то будет полезно разбросать этих пациентов по всей больнице, чтобы они не смогли по специализации своей палаты узнать о характере своего заболевания. (Между прочим, больничный персонал из-за этой постановочной стратегии, возможно, будет вынужден тратить больше времени на хождение по коридорам и на переноску оборудования.) Аналогично, мастер-парикмахер, который регулирует поток клиентов с помощью книги самозаписей, доступной публике, может выкроить себе перерыв на кофе, вписав на нужное время фиктивную фамилию, чтобы потенциальный клиент увидел необходимость найти для себя другое время посещения мастера. Еще один интересный случай использования обстановки и театрального реквизита в жизни описан в статье об американских женских студенческих землячествах, в которой рассказывается, как «сестры» такого землячества, устраивая чаепитие для возможных будущих членов его, умеют отличать лиц с хорошими перспективами на прием от бесперспективных, не создавая впечатления, что с гостями обращаются по-разному:
«Трудно запомнить 967 девушек, даже и с рекомендациями, за несколько минут во время первой встречи с ними в конвейерной суете приема, — рассуждала Кэрол. — Поэтому мы придумали трюк, чтобы разделять хорошие и дурные характеры. У нас в ходу три подноса для визитных карточек кандидаток: один — для девушек с золотым характером, второй — для тех, с кем надо встретиться снова, третий — для забракованных».
«Активу, который беседует с кандидаткой на вечере встречи, положено незаметно сопроводить ее к соответствующему подносу, когда она готова оставить свою карточку, — продолжала Кэрол. — Кандидатки никогда не понимают, что мы делаем!» [133] .
133
Beck J. What’s wrong with sorority rushing? // Chicago Tribune Magazine. 1954, 10 January, p. 20–21.