Предварительное дознание
Шрифт:
Подростком я называл это запахом секса, потому что он был невероятно возбуждающим. Любой аромат казался мне приятным, насыщенным любовью и обещающим наслаждение. Альфы, омеги и беты, все они притягивали безумной мешаниной из страсти и похоти, толкали к безрассудству и обманывали доступностью. Многие подростки начинали тогда принимать свои изменения, признавая гомосексуальность или просто тягу друг к другу нормальной. Студенты трахались после лекций в подсобках, закрывались в кабинетах или лифтах. Я же дрочил в туалете и представлял красивую блондинку с пышными формами. С тех пор мало что изменилось в моей голове, только к запахам привык и уже не реагирую так остро.
Есть самому уже не хотелось, и
– Эдвард, я смотрю, ты кладезь скрытых талантов, – довольный и улыбающийся, заметил Альберт.
– Меня девушка угостила.
– Девушка? – глаза у Саймана загорелись, он вскочил, стал обнюхивать форму для выпечки, вытащил пакет и фольгу, в которую всё было завёрнуто. Мне стало смешно. Конечно, девушки сейчас редкость, но всё же они не заморские чудовища, за которыми приходится охотиться.
– У меня с ней ещё сегодня свидание, – не удержался от хвастовства.
– Чёрт! Эдвард, я тебе бутылку лучшего коньяка достану, позволь с тобой пойти! – лицо Саймана изменилось, он стал похож на шкодливого мальчишку, вымаливающего сладости за хорошее поведение. – Я живых девиц уже несколько лет не видел.
Похоже, выводы о редкости оказались несколько поспешны, это лишь мне повезло иметь в окружении женщин. И Сайман, и Альберт выглядели так, словно я побывал на Венере и сейчас держал в руках бесплатные билеты, которые могли достаться и им. Хотя свидание с Лори тет-а-тет давно было предметом моих мечтаний, её слова о разрешении мужа смешали все мои планы.
– Думаю, она будет не против, – улыбнувшись, ответил я и позвонил подруге.
Лори ждала моего звонка, рассмешив меня наивным огорчением, что я так долго про неё не вспоминал и до сих пор ещё никуда не пригласил. Мне-то, дураку, по неопытности казалось, что раз она проявила инициативу, то и дальнейшие действия тоже будут на ней. Против присутствия двух полицейских на нашем скромном рандеву она не возражала, и даже наоборот, мне послышались нотки заинтересованности.
К Петролли подъехали на машине Саймана. Альберт немного задержался, сообщив, что встретит свою жену. Я лишь плечами пожал – зачем ему тогда Лори?
Заведение оказалось приятным, с домашней обстановкой и узкими ответвлениями, где уютно прятались столики и обитые замшей скамьи. Традиционные ресторанчики в баварском стиле в Берлине стали редкостью, и я мысленно сделал себе заметку запомнить это место. Мы с Сайманом выбрали столик рядом с выходом на террасу – там можно было курить, и заказали пива.
Жена Альберта оказалась вовсе не женой. С первого же взгляда в нём угадывался мужчина. Кроме того, у него был соответствующий запах, чуть утончённый сладкими духами. Альберт представил спутника как Надин, и все мои многочисленные попытки вытащить его настоящее имя остались безуспешны. Одет тот был в обтягивающее красное платье, делающее его фигуру громоздкой, узкие бёдра искусственно увеличены, кадык спрятан под огромным тёмно-бордовым боа, лифчик распирали искусственные груди или вставленный объёмный поролон. Проанализировать его характер по лицу не было никакой возможности – у Надин были выщипаны брови, густо подведены глаза и накачаны силиконом губы.
Надин – один из тех несчастных представителей мужского населения, что не смогли принять свои изменения и попытались выдать себя за кого-то другого. Очевидно, мужчина был омегой и, чтобы найти себе партнёра и уверить себя в нормальности своих биологических качеств, пытался выдавать себя за женщину. Такие люди у меня вызывали искреннюю жалость, а вынуждающие их на это – ненависть. Ненавидеть Альберта совсем не хотелось, и я пытался уверить себя, что это было решением Надин…
– Давно вы женаты? – названия для мужского брака так и не появилось, хотя фактически жены в таких парах не было.
– Четыре года, – Надин с лёгкостью делился личной информацией. Голос у него был ниже, чем у Альберта, и он постоянно откашливался, пытаясь сделать тон более высоким. – Встретились в почти таком же ресторане в Мюнхене. Наверное, понравились друг другу с первого взгляда. Нашему сыну почти три. Очень красивый мальчик. Альфа!
После катастрофы мир пытался возродить популяцию человека-разумного и рационально предложил большие выплаты всем, кто был готов отдать свои тела в использование. Во всей Германии семь женщин и примерно три тысячи омег участвовали в первичном оплодотворении. Сколько было доноров спермы, в статистических сводках не указывалось. Но, чтобы страна продолжала существовать, рождаемость должна была увеличиться до двадцати пяти тысяч новорождённых в месяц. Поэтому несколько лет назад вышло новое постановление, дающее государству право распоряжаться телами своих подданных. Политики серьёзно отнеслись к демографическому кризису, и в Германии вышли законы, по которым каждому омеге было дословно: «крайне рекомендовано произвести на свет ребёнка в соответствии с параграфом Х раздела Y Германского гражданского уложения, в сроки, оговорённые вышеупомянутым параграфом», в переводе на человеческий язык каждый Партоген обязан родить по указке государства. По какому принципу выдавались эти рекомендации, я не знал и не слишком жаждал узнать. Подчиняясь этому закону, Надин и Альберт завели ребёнка. Сделало ли их это счастливыми?
Улыбка у Надин была тёплая, и даже несмотря на уродливые силиконовые вставки, он мог быть привлекательным. От этого мне было жаль его вдвойне. Когда мы с Альбертом вышли покурить, не сдержавшись, я поинтересовался, почему он называет своего супруга женой.
– После родов у Надин что-то щёлкнуло в голове, – Альберт поёжился, стало понятно, что говорить ему об этом неприятно. – Стал надевать женское, краситься. Я не хотел ему мешать… Он нравится мне любым и, если Надин это надо, я готов называть его женщиной.
Примерно представляю, что там могло щёлкнуть. Мы – испорченное генными инженерами поколение. То ли погибшее от неизвестной болезни, то ли спасённое плохо созданным вирусом. С младенчества нам объясняли, что разница между мальчиком и девочкой в трусах и способности родить ребёнка. Как можно оставаться мужчиной, если общество и правительство всеми способами пытаются сделать из тебя женщину? Возможно, следующее поколение, которое толком никогда не видело женщин, будет другим. Омеги не будут бояться своих отличий, может, даже будут гордиться, что способны подарить жизни, в то время как беты и альфы этого не могут. Возможно… мне бы хотелось на это надеяться. Ради благополучия Мая.
Надин оказался весёлым и очень болтливым парнем, не удивительно, что Альберт на него запал. Мне он тоже понравился, и мы договорились о встрече с ним и его переодетыми подругами – они собрали целый клуб поддержки для изменённых. Из их историй могла бы получиться отличная статья.
Лори опоздала на час. Было полдесятого, когда она подъехала к ресторану, и мне пришлось выйти встретить её, чтобы помочь отбиться от сбежавшихся поглазеть на диковинку мужчин. К тому моменту мы уже немало выпили, захмелели и, забыв про работу, маньяка и погибших, достаточно дружески беседовали. Появлению Лори я был рад, но почему-то тут же подумал, что она разрушит сложившуюся мужскую идиллию. Ведь даже Надин в нашей компании смотрелся более естественно, чем молодая и красивая представительница вымирающего пола.