Преферанс со Смертью
Шрифт:
— Вот вы где, — воскликнул Джен, — а я вас везде ищу. — Он ослепительно улыбнулся. — Ну что, молодожены, решили, где будет медовый месяц? — Джен положил руку мне на плечо.
— Мы не молодожены, — напомнила ему, на что он безмятежно ответил:
— Вопрос времени, — и так же безмятежно добавил: — Или ты хочешь примерить статус моей невесты? — Джен посмотрел на меня и подмигнул левым глазом, взору Витора недоступным.
Очередная акция «позлим Гарье»?
— А такой вариант возможен? — искренне изумилась я, совершенно не собираясь ему подыгрывать.
Просто интересно стало — он говорит серьезно или,
Витор в стороне не остался.
— Обсудим этот вопрос вместе? — с безразличием поинтересовался он.
Джен не растерялся.
— Можем пригласить Айнеха, он тоже претендует на сердце Рэне.
— Тоже? — вставила я свой вопрос. — Кто еще? — На момент показалось, что Джен имел в виду себя.
— Витор, — спокойно пояснил напарник.
— А ты? — вопрос сорвался сам собой, я даже не успела проконтролировать…
— А я хочу выпить, — усмехнулся Джен и вновь посмотрел на Витора. — Составите мне компанию?
Одним словом — Джен. Мне подумалось, что он… Не стоит об этом думать. Мы напарники, и он помогает мне не погрязнуть в проблемах еще больше. Айнех — магистр, Витор — якобы жених, Джен — друг, принц Уиллис — рядовой знакомый. Удобный расклад, и менять его совершенно ни к чему.
— Знаешь… — протянула я, — я не против.
— Вынужден отказаться, — отстраненно произнес Витор. — Приятного вечера, — и с маской отчуждения на лице покинул гостиную.
Джен проводил его взглядом, дождался, пока «жених» пропадет из виду, и сказал:
— Нервный парень, — он усмехнулся. — Что будем пить? Эль, лотус, вино?
Меня неспешным шагом повели прочь из гостиной.
— Лотус? Что это?
В местных напитках, как, впрочем, и в еде, я не разбираюсь.
— Готовится из цветков лотоса, убойная вещь.
Джен сидел в глубоком кресле, потягивая эль. Вкусный напиток. Сладковатый, с приятным послевкусием… для каждого своим. Я чувствовала фрукты, а Джен сказал, что у него солоноватый привкус. Он напоминает ему о южных регионах, когда он там жил. Недолго, правда. Выкрал по заказу какую-то леди, заказчику сдал и вернулся сюда: в сырость и холод.
— Ты тоже считаешь, что свадьба нужна? — Я крутила фужер, наблюдая за поблескивающей золотистой жидкостью на дне. — Безопасность и все такое…
Он вытянул ноги и положил их на край кровати. Я сидела у изголовья, подложив подушку под спину. Мы перебрались в мою комнату, когда из кухни нас выгнала главная повариха этого замка… или дворца… или как назвать это нечто огромное необъятных размеров… Сили совсем не понравилось, как Джен начал лазить по ее шкафчикам и холодильникам в поисках вкусненького съестного, и она очень вежливо, с половником наперевес, попросила нас на ее кухне без ее ведома не хозяйничать. Зато в комнату нам по ее поручению принесли фруктовую нарезку, мясную нарезку, сырную нарезку и торт, который именинница, то есть я, разрезать не успела.
— Если говорить о безопасности, то тебе замуж надо за Айнеха выходить, — усмехнулся Джен. — Пойдешь?
Я замотала головой.
— С точки зрения безопасности, ты поступаешь глупо. В Радо четыре сильнейших рода, всего четыре, и все они угасают. Айнех — последний представитель династии с многовековой историей, — Джен задумчивым взглядом уставился в одну точку. — Они стояли у истоков нынешнего уклада. Становление современной политики проходило жестоко. Народ выступал против, лилась кровь, род Айнеха встал на защиту королевской семьи, подавил несколько восстаний, после к нему примкнул другой род — Вирхэн. Последний из рода Вирхэн сейчас живет аскетом в Грендорских лесах, доживает остатки своей длинной жизни. Нострейн — третий род, самый многочисленный в те времена, вступил в альянс освободителей, так его называли защитники короля, последним. Великий род… единственная, кто еще живет под его защитой, — женщина, волей богов бесплодная. Четвертый род — Астнойрех — тоже не оставил надежду на продолжение. Старик уже слаб и думает только о том, в каком из фамильных склепов сложить свои мощи.
Джен потер пальцами глаза, сникнув.
— Я знаю их лично. Каждого. Я учился у них. И видеть, как величайшие из всех родов, неизменно боровшиеся за ценности нашего народа, оставляют после себя одну лишь память, — невыносимо.
Всегда бодрый Джен выглядел подавленным. Он невидящим взглядом смотрел на стену, и в глазах его пронесся каждый, о ком он рассказывал. Закат неминуемо наступит, Джен это знает, но осознание неспособно принести облегчение.
— Ты учился у Айнеха? — тихо спросила я, пока напарник окончательно не поддался скорбным воспоминаниям.
— Он был первым, кто двинул мне в челюсть, — усмешка искривила его губы. — Сращивать челюсть — болезненное занятие, а сращивать ее самому себе…
— Айнех сломал тебе челюсть? — поразилась я услышанному.
Джен с показным воодушевлением перебрался с кресла на кровать, сев рядом со мной и скопировав мою позу.
— Я совсем зеленый был, — начал рассказывать напарник, — а Айнех имел доверительные отношения с моим отцом. Для него двери нашего дома всегда были открыты. Отец считал своим долгом воспитать из меня настоящего воина и попросил помочь в этом магистра.
— Не сомневаюсь, Айнех был рад подобной перспективе, — воспользовалась я паузой.
— Не совсем, — Джен покачал головой. — Методы воспитания у Айнеха беспощадные, использовать их на сыне своего друга он не хотел, но мой отец настоял.
Джен замолчал, с искорками в глазах глядя на меня. Проверяет, интересно мне или нет?
— И-и? — подтолкнула я его к продолжению, едва не подпрыгнув на месте от нетерпения.
Напарник засмеялся.
— И Айнех взялся за мой бунтарский характер. Обойти его хоть в чем-то было сложно, но мне удавалось удрать с тренировок незаметно. В нем разгорелся азарт, ему понравилась эта игра, он принял мои правила, я хотел принять его поражение.
Он снова замолчал.
— Но проиграл ты? — предположила я.
— Я был к этому готов, — заявил Джен. — Юношеский максимализм сработал не вовремя, и я назвал Айнеха немощным магом, неспособным поймать даже мальчишку, — усмешка стала самодовольной. — За это в челюсть и получил. Пока ныл от боли, Айнех вдалбливал в меня правила поведения слабых с сильными и наглядно указал на мои ошибки, а потом заставил собственноручно сращивать себе челюсть.
— Жестоко, — скривилась я.
— Он вправил мне мозги. Я осознал, что прыгать выше головы не стоит, и благодарен ему не только за это, — лицо Джена стало серьезным, но улыбка быстро вернулась. — Я не стал воином и далек от закона, но свою школу жизни я прошел.