Прегрешения богов
Шрифт:
— Не думала, что тебе нравится флиртовать с женщинами.
— Я категорически против гендерной дискриминации, Мерри. Да здравствует флирт равных возможностей!
Я засмеялась — на этот раз искренне.
— Почему-то меня ты раньше обходил стороной.
Он поцеловал меня в висок — как-то слишком интимно, слишком по-настоящему. Когда нам случалось работать вместе, он никогда так себя не вел. Всегда в его заигрывании чувствовалось, что все это не всерьез и не надо
Джулиан любил прикосновения, телесный контакт. Тут мне в голову закралось подозрение, и я спросила у него совсем тихо, на ухо:
— Тебе не хватает прикосновений?
От неожиданности он споткнулся, и мы сбились с шага, но тут же, восстановив прежнюю непринужденную походку, лениво побрели дальше на свет мигалок.
— Это разве не слишком прямой вопрос для фейри? — прошептал он мне в макушку.
— Слишком, — ответила я. — Но мы вот-вот будем на месте, и я хочу узнать, что происходит с моим другом.
Он улыбнулся, но я отметила, что до глаз улыбка не дошла.
— Да, дома мне их не хватает. Адам словно похоронил свое сердце вместе с братом. А я начинаю поглядывать по сторонам, Мерри. Начинаю всерьез закидывать удочку, причем я уже понял, что мне не секс нужен, а телесный контакт. Наверное, если б мне было к кому приласкаться, я бы спокойно дождался, пока Адам перестрадает свое горе.
Я провела пальцами по плоской поверхности его живота, и он глянул на меня подозрительно. Улыбнувшись, я сказала:
— Мы тебе можем помочь, Джулиан. Наша культура не связывает ласки и прикосновения непременно с сексом.
Он рассмеялся, захваченный врасплох, коротко и весело.
— Я думал, у вас любое прикосновение сексуальное.
— Нет, не сексуальное, а чувственное.
— А есть разница?
Я еще раз погладила его по животу, другой рукой обнимая за талию.
— Да.
— И в чем?
Я нахмурилась:
— Ты не забыл, что не любишь женщин?
Он опять засмеялся и накрыл мою руку своей.
— Это да, но своими мужчинами ты не делишься.
— Каждый из них вправе самостоятельно решать такие вопросы, — сказала я.
Он поднял брови:
— Правда?
Я невольно рассмеялась от выражения его лица.
— Вот-вот, ты лучше с ними будешь спать, чем со мной.
Он закатил глаза и картинно развел руки, потом ухмыльнулся:
— Факт. — Он наклонился, улыбаясь, но сказал серьезно: — Но если я потискаюсь с тобой, Адам простит, а с мужчиной — вряд ли.
Я вгляделась в его глаза почти в упор.
— Все так плохо?
Он кивнул и поднял ту мою руку, которой я гладила его живот, к губам, целуя пальцы.
— Я люблю Адама так, как думал, не полюблю никого и никогда, но без внимания я чахну. — Он отпустил мою руку и так низко склонился к моему лицу, как только позволяла разница в росте (с учетом моих каблуков). — Это слабость, да, но мне нужны поглаживания, заигрывание, хоть что-то.
— Приезжай к нам на ужин. Поедим и поваляемся гурьбой перед плазменным экраном во всю стену.
Он замедлил шаг и едва не запнулся, но удержался вовремя.
— Ты серьезно?
— Абсолютно, если ты точно не имеешь в виду секса.
— А если имею? — спросил он.
Я нахмурилась, а он отвернулся, делая вид, что смотрит на машины «скорой помощи» и полицейских, но понятно было, что он просто прячет глаза — не хочет, чтобы кто-то видел их выражение.
Я остановилась и заставила остановиться его, повернула к себе лицом.
— Ты мне однажды сказал, что ваше с Адамом партнерство впервые сделало тебя счастливым. Что до того у тебя была работа, был секс, а счастья не было.
Он коротко кивнул.
— Если ты говоришь, что хочешь сохранить отношения с Адамом, я тебе помогу, но если у вас все кончено и ты хочешь секса — дело другое.
В глазах у него отразилось страдание. Он прижал меня к себе крепко-крепко, он никогда так меня не обнимал, да и чужих мужиков обнимал только если дразнил или хотел смутить. Но эти объятия ничего общего не имели ни с сексом, ни с проверками на прочность — слишком крепко, слишком отчаянно он меня сжимал. Я обняла его в ответ, прижалась лицом к груди и спросила:
— Что случилось, Джулиан?
— Я готов ему изменить, Мерри. Если он не вспомнит обо мне сегодня-завтра, я пойду на сторону. Может, этого он и ждет — Чтобы был предлог для разрыва.
— Но зачем это ему? — спросила я.
— Не знаю. Когда был жив Этан, его бесила сама мысль, что брат у него — гей. Он меня терпеть не мог и говорил, что это я превратил его единственного брата в пидора. Может, поэтому.
Я отстранилась, глядя ему в лицо, но он притянул меня обратно.
— Этан не мог так думать всерьез. Адам всегда любил мужчин.
— У него и девушки бывали. Он даже обручился с одной.
Я повернула его лицо к себе, взяв за подбородок:
— Он поговаривает о возвращении в натуралы? Джулиан помотал головой, и я разглядела сквозь очки блеск слез в его глазах. Они еще не лились, но смаргивать ему уже приходилось.
— Не знаю. Он не выносит, когда я к нему прикасаюсь. Он не выносит вообще ничьих прикосновений. Я уже не знаю, чего он хочет.