Преисподняя
Шрифт:
Подобные ощущения испытывают новички на подводных лодках. Воображение живо и услужливо напоминает о глубине, о страшной тяжести воды, давящей на борт, который в сравнении с неодолимой силой моря мнится тонкой скорлупой.
Да, богатое воображение и разгулявшаяся фантазия могут сыграть с человеком под землёй злую шутку: вывести из равновесия, ввергнуть в панику. Это состояние сродни состоянию пловца в море. Утонуть, как известно, можно на глубине в два метра, однако там ты спокоен, но стоит представить в море, что под тобой километр, и становится не по себе.
В метро никто не думает о толще земли над головой, но когда оказываешься внизу один — в низком
И когда я признаюсь, что спуск под землю — занятие не из приятных, я ничуть не лукавлю. Всякий раз мне приходилось себя взнуздывать и понукать, понуждать. Не будь у меня конкретной цели, просто так, из романтических побуждений, азарта или из любви к искусству я бы не полез. Но у меня была цель: роман!
Хочу, чтобы в этом вопросе была полная ясность. Я писал не путеводитель по подземной Москве, не учебник, не руководство или пособие. Некоторые адреса я сознательно шифровал, чтобы не вызвать потока зевак, часть объектов разместил там, где они понадобились мне по сюжету — перенёс с места на место, хотя в большинстве своём география, подробности, детали указаны точно.
Что касается исторических сведений, то здесь все зыбко, неопределённо, новые открытия часто опровергают прежние воззрения. Да и какая может быть точность, если существует множество точек зрения: я собирал специалистов, они спорили до хрипоты. Автор большой научной работы о подземельях Кремля никак не может её издать. Рукопись неоднократно подготавливали к набору, но появлялись новые сведения, и прежние суждения менялись. И в который раз работу приходится переписывать. Впрочем, то же происходило и со мной: я трижды по схожей причине переделывал рукопись перед самым набором. Иначе бы роман вышел много раньше.
Я не раз наблюдал, как люди, полагающие себя знатоками подземелий, бросали друг другу упрёки и обвинения в неточности. О какой точности может идти речь? Это не физика, не математика, формул и готовых рецептов нет.
Первое издание романа вызвало небывалый интерес, возникли клубы, кружки, объединения любителей подземелий. Рядом с некоторыми из указанных в романе спусков можно смело ставить кассы, продавать билеты. Радиостанция «Свобода» сообщила, что популярный в Москве роман «Преисподняя» доставил госбезопасности много проблем по той причине, что читатели пытаются по роману изучить подземную Москву.
К сожалению, как водится на Руси, не обошлось без самозванцев. Всем знакома история о ленинском бревне; судя по количеству тех, кто подставил вождю плечо, злополучное бревно на том субботнике оказалось весьма длинным; если верить всем росcказням, нёс бревно караван носильщиков.
Я не раз говорил и повторяю вновь: подземная Москва нуждается в сознательном и кропотливом обустройстве. В исторических подземельях можно устроить музейные экспозиции, выставки, разработать увлекательные маршруты и водить экскурсии. За рубежом в знаменитых парках наподобие «Диснейлэнда» специально роют землю, чтобы устроить подземные аттракционы. Стоит лишь приложить руки, в подземельях Москвы могли бы состояться яркие красочные представления, путешествия в знаменитые сказки, выступления фокусников и чародеев. Внизу можно оборудовать уютные кафе и ресторанчики, всевозможные гроты и пещеры с барами и винными погребками, магазинчики сувениров, разнообразные мастерские и кузницы, расположить пекарни, водяные мельницы — да мало ли… Было бы желание.
Что касается
В романе «Преисподняя» один из персонажей, обозревая номенклатурные убежища, сокрушается: «Бедные наши налогоплательщики! Какая казна это выдержит?»
Секретные бункеры и тоннели потеряли всякий смысл, во-первых, из-за перемен в мире, а во-вторых, из-за скоротечности полёта новейших ядерных ракет: никто не успеет укрыться. При нашей-то расторопности это в принципе невозможно, даже теоретически. Вспомним юношу Руста, пилота-любителя, натянувшего нос всей ПВО страны [3] .
Надо думать, на противовоздушную оборону тоже немало денег угрохали.
Гигантские, оборудованные всеми коммуникациями, энерго— и водоснабжением, связью, вентиляцией и кондиционерами, автономными системами жизнеобеспечения, даже замкнутой регенерацией воздуха, бункеры можно было бы использовать под гаражи, склады, торговые центры, под хранилища, банковские сейфы, под вредные производства.
3
на маленьком спортивном самолёте Руст пересёк границу и совершил посадку на Красной Площади в Москве
Все мы знаем, как тесно в метро, как перегружены линии, но мало кто знает, что из конца в конец Москвы и далеко за город в разных направлениях тянутся секретные тоннели «метро 2». Разгрузить действующее метро, снизить строительство новых линий, а, следовательно, финансирование и плату за проезд не составляло бы труда. Это лишь малая толика возможностей.
Все попытки в указанном направлении наталкиваются на полную и абсолютную глухоту. Никто не отказывается: просто не вступают в разговор. Оглушительное молчание. Непроницаемая стена.
В данном вопросе со всей отчётливостью и предельной наглядностью проявилось порочное естество номенклатурного социализма. Природная замкнутость его структур. Перемены их пока не коснулись. Я знаю немало случаев, когда номенклатура из разных ведомств по символическим ценам приватизировала — а по сути, присвоила, украла государственные дачи. Производилось это тайно, внутри структур, ведомств, министерств и советов, как и многое прочее, что происходило в стране.
Всякая структура, ведомство при социализме замкнуты на самих себя, на свой интерес, отдельный от интересов страны и народа. Всякая структура и ведомство самодостаточны, их польза находится в отрыве от общей пользы; структура и ведомство работают на самих себя, не задаваясь вопросами, какой от них прок и нужны ли они вообще? Мало того, эти вопросы они стараются подавить всюду, где они возникают.
Исходя их своего интереса, каждая структура стремится сохранить свою закрытость, замкнутость, держит круговую оборону, пытается отбить все попытки контроля над собой, анализа своей деятельности, оценок со стороны и полагает подлинным святотатством сам вопрос: зачем она?
Вы можете как угодно оперировать логикой, выстраивать доказательства, с цифрами в руках подтверждать её нелепость, никчёмность, ненадобность. В ответ — тишина. Молчание. И вы никогда не узнаете, как аукнется вам вопрос.