Прекрасна и очень опасна
Шрифт:
– Пуркуа бы не па? – пожала плечами Майя. – Ты же спокойно облучал сегодня подругу своего детства!
Виталий вздохнул:
– Никого я не облучал. Я, может, слабак и сволочь, но все-таки не убийца.
– Неужели? – вскинула брови Майя. – А как насчет жены нашего нынешнего мэра?
Виталий замер.
– А что с ней такое? – выговорил он наконец.
– Да ты и сам знаешь, – улыбнулась она.
– Я… Нет, откуда ты знаешь? Ты?!
– Честно? Я сама догадалась. Да и Сергей однажды сказал что-то такое…
– Сергей? – насторожился Виталий. – Погодин, что ли?! С чего ради Сергей что-то бы говорил тебе? И когда это было?
Майя обмерла. Ч-черт… на какой тонкий ледок она чуть было не ступила! Дай бог успеть ногу отдернуть! А Виталик-то до чего же хваткий, а? Сразу прицепился к неосторожным словам.
– По пьянке, в какой-то компании, – небрежно пожала она плечами. – Страшно злился на Лидку, что она с тобой разошлась, а почему – не сказала ему. Он в этом деле на твоей стороне был. Думаю, если бы уверен был насчет Коренева, то совсем иначе к тебе относился бы, а так-то считал тебя жертвой, а не злодеем. Но не все были такие доверчивые, как он. Не все! А впрочем, эта старая история меня нисколько не волнует, – продолжала Майя самым небрежным тоном, на какой только была способна. – Кто жив, кто умер… Дела давно минувших дней! Просто я только сейчас поняла, чем они тебя дожали. Именно этой стариной, да, Виталик?
– Они? Какие они, кто такие? – пробормотал Привалов, ничего не опровергая насчет дел давно минувших дней. – Кого ты имеешь в виду?
Андрей фыркнул, и Майя поняла, что «вредный подросток» с трудом сдерживает так и пляшущий на кончике языка пошлый ответ: «Что имею, то и введу!» Но он пару раз очень чувствительно получал от Майи по карману (она била рублем, штрафовала!) за такие выражения, а потому счел за лучшее промолчать.
– Я имею в виду Лиду, твою бывшую жену, и ее подельника, – пояснила Майя, снова переходя в наступление. – Это ведь за него ты принял моего охранника, верно?
– Никого я ни за кого не принял, – пробурчал Виталий.
Ах ты, черт! Приободрился Привалов. Это не есть хорошо!
– Кстати, ты когда с Анной Васильевной говорил, нарочно набрал номер, по которому никто не ответит, или сразу на «сброс» нажал? С ума сойти, театр одного актера!
– Что?.. – Взгляд Виталия заметался. – Совершенно не понимаю, о чем ты говоришь!
– Об Анне Васильевне Тушиной из хирургического отделения. Вот о ком.
Привалов пожал плечами и отвел глаза.
– Виталий, ты не думай, что только Лидочка и ее хахаль умеют на людей давить, – почти ласково произнесла Майя. – Я это тоже умею делать – морально. А Андрей – даже и физически. Показать?
И что это вдруг взбрело Виталику в голову изображать храбреца и растягивать рот в ухмылке?
Майя вздохнула.
Андрей все понял правильно: схватил Виталика за грудки, тряхнул раз и другой, потом мгновенно повернул к себе спиной, обхватил за шею локтем и подержал так самую малость, пока Привалов не начал хрипеть и закатывать глаза. Потом выпустил, и Виталий мешком осел на пол. Посидел так сущим кулем, потом начал со свистом дышать и хвататься за шею, словно проверял ее целость и сохранность.
– Неужели цела? – удивился Андрей. – Это непорядок. Сейчас мы это поправим.
И он снова подцепил Виталия под локоть. Тот снова захрипел, сначала попытался вырваться, потом обвис.
Тем временем Майя прошла к пульту и стала задумчиво разглядывать какие-то тумблеры и окошечки с цифрами.
– Андрей, ты в этой механике разберешься? – спросила спокойно.
– Обижаете, Майя Михайловна! – отозвался тот. – Я все-таки радиофак кончал.
Ни на каком радиофаке Андрей отродясь не учился: образование его закончилось в строительном ПТУ, но, во-первых, по его виду этого не скажешь, а во-вторых, главное было, что разговор слышит Виталий.
Хоть он изображал, что находится в полной отключке, однако Майя видела, как напряжено его лицо.
– Один мой знакомый рентгенолог уверял, что только через три года работы ты начинаешь что-то видеть, а через пять что-то понимать, но думаю, что я разберусь гораздо быстрее, – сказал Андрей бодро, не выпуская Виталика из захвата. – Скажем, обездвижить этого вашего вредного знакомого можно и не будучи специалистом в области рентгеноскопии. Потом я положу его во-он на тот стол, предназначенный для исследования поломанных конечностей. Если захотите, можно будет и конечность ему повредить. Для пущего правдоподобия. И вот здесь я призову на помощь высшее образование. Оно поможет разобраться со всей этой дурацкой техникой, включить аппаратуру… Словит ваш знакомый за десять минут двадцать-тридцать годовых доз – поймет, почем сотня гребешков!
Виталий дернулся.
– Созрела реплика? – поинтересовался Андрей. – Как, Майя Михайловна, будете слушать последнее слово подсудимого?
Майя пожала плечами:
– Ну давай.
Андрей чуть ослабил захват горла Виталия, но зато еще круче заломил ему руку за спину.
– Я не… – выдохнул Виталий и закашлялся.
У Майи стало легче на душе, когда она услышала этот кашель. В самом деле, не ей же одной надсаживаться!
– Ты не?! – спросила с издевательской интонацией. – Ты не – что? Не желаешь испытать обещанных тебе острых ощущений?
– Я не облучал тебя, – невнятно, но все же вполне различимо выговорил Виталий. – От меня требовали этого, но я не смог. Им сказал, что да, но мне показалось, я тебя и так достаточно напугал. И не стал ничего делать. Этого же не проверишь. Они никогда не узнают, что я соврал.
– А может, ты сейчас врешь, а? И мы этого никогда не узнаем? – спросил Андрей, и измученное лицо Виталия вдруг приобрело какое-то странное выражение.
– Эй, поосторожней! – воскликнула Майя.
– Да я ему ничего не сделал! – замотал головой охранник. – Совершенно ничего.
Майя пристально смотрела на Виталия. Да, не в том дело, что Андрей причинил ему боль. Что-то произошло… а что?
– Твой подельник… такой же радиофизик, как я секс-бомба, – с усилием выдавил из себя Виталий издевательский смешок. – Не знать, как отличить облученного человека от необлученного… Не на ощупь, конечно, а лабораторно…
Майя покачала головой. Андрей зло ощерился, понимая, что дал-таки маху.
– Предположим, ты прав, – признала Майя неохотно. – И, предположим, разобраться с этой гадостью, – она брезгливо окинула взглядом кабинет, – нам будет трудновато. Но если захотим – разберемся. Время у нас есть. В конце концов, можно связать тебя, заткнуть пасть и бросить тут, включив вообще все наудачу и вынув фильтры. С этим-то кто угодно разберется. Помнишь ту историю в больнице Семашко? Так что не пытай судьбу, Виталик.