Прекрасное табу
Шрифт:
— Спасибо, Вера. У вас были планы на завтра?
— Да. Таня дала мне выходной, но я…
— Я справлюсь. Ничего страшного.
Вера задержала на мне взгляд, полный участия.
— Уже поздно. Езжайте домой.
— Вы уверены, что помощь не нужна? — подошла ко мне ближе и скользнула ладонью по плечу.
Это что ещё за…
— Уверен, — отрезал я.
Мне показалось или она разочаровано вздохнула? Накинула кардиган, взяла сумку и, обувшись, бросила на меня взгляд.
— До свидания.
— Доброй ночи, Вера.
Она ушла, а я скинув пиджак, направился в комнату дочери. В просторной детской горел маленький ночник в виде месяца, отбрасывая жёлтый свет на личико моего котёнка. Тёмные волосики, растрепались
— Папаська!
Обнял дочурку, прижимаясь щекой к волосам. Как же я соскучился. Поцеловал её в макушку.
— Привет, Катёна.
— Я так лада, что ты плиехал, — защебетала малышка. — Я плосила, плосила, чтобы ты сегодня плиехал.
Катёна отстранилась, заглядывая мне в глаза. Я провёл большим пальцем по розовой щёчке и поцеловал в лобик.
— Кого просила?
— Фею.
— Так это была она, — улыбнулся. — А я думаю, кто это мне нашёптывает целый день.
Дочь снова прижалась ко мне, обхватив ручками шею. Счастье моё. Как же я был рад. Тепло и счастье от встречи растеклось по телу, принеся немного облегчения и отстранив мрачные мысли на второй план. Прилёг с ней рядом и рассказывал сказку, пока она снова не уснула.
Следующий день мы провели с дочкой. Я насладился совместными завтраком, прогулкой, просмотром мультиков и чтением сказок. Мы веселились и дурачились, готовили обед, пекли её любимые оладьи. Конечно, у меня не особо получалось — они то подгорали, то были сырыми, но мы отлично проводили время. Конечно, она спросила про маму. Я честно сказал, что она в больнице, но без подробностей, объяснив, что она приболела, но скоро поправится. Старался не поддаваться плохому настроению и мыслям, чтобы дочь не заметила, что всё очень серьёзно.
Сообщил о Тане её родителям. Тёща была разбита такой трагической новостью. Завтра они приедут утренним поездом — нужно встретить. Когда звонил Беркут, заходил в кабинет и решал, накопившиеся за несколько дней, вопросы по телефону. Уложив дочку спать, позвонил Сонечке. Её голос меня успокаивал, действовал как бальзам. Мы долго говорили. Она спрашивала о Катёне, о состоянии жены, беспокоилась обо мне, поддерживала.
Впервые за пятнадцать лет, как бросил, закурил. Стоял на балконе, вглядываясь в светящийся огнями город, и думал. Как же жизнь бывает жестока, когда так резко бьёт под дых, ломая рёбра, заставляя забыть как дышать полной грудью, разрывая устоявшийся уклад в клочья. Всё навалилось разом: проблемы с бизнесом, суды, расследования по финансовым махинациям, интриги Соколовского, авария, состояние жены и гибель неродившегося ребёнка… Я уже свыкся с мыслью, что снова стану отцом, а жизнь вот как распорядилась… жестоко. Таня… душа болела за неё. Переживал и молил, чтобы она выжила и поправилась. Даже не представлял, не допускал мысли, что дочь может потерять маму.
Человеку в таких ситуациях свойственно задаваться вопросом: «За что?» Но я всегда к испытаниям и ударам относился философски. Я верил, что за чёрной полосой обязательно всегда будет белая. И если в борьбе за «место под солнцем», за счастье, не опускаться, продолжать придерживаться своих принципов, то жизнь непременно вознаградит. И мои девочки, их любовь, придавали мне сил бороться, дарили веру в хорошее. Вот что действительно ценно в жизни — когда есть близкие, родные, любимые которые тебя любят, поддерживают,
Вот и я не так давно, когда семейная жизнь рухнула, пришёл к пониманию, что нужно жить здесь и сейчас, не гоняясь за жар-птицей, потому что истинное счастье не в богатстве. В погоне за ним может вся жизнь пройти мимо. Так и не заметишь, как без тебя вырастут дети, как кто-то другой сделает счастливой любимую. Зарабатывая на достойную жизнь, главное вовремя остановиться, чтобы не случилось как в старом мультфильме про золотую антилопу. Достойно жить и делать счастливыми дорогих и любимых людей — вот что главное.
(1)Ретрит — места, больше всего подходящие для обретения внутреннего баланса, гармонии и душевного равновесия с помощью медитации. В переводе с английского ретрит — это, буквально, "уход", "затворничество", "убежище".
Глава 35. СОНЯ
Почему жизнь бывает порой так беспощадна? Как только я готова была к шагу, преодолев все сомнения и страхи, признаться во всём Стасу, она снова не дала мне такой возможности. Прекрасный уикенд, любовь, страсть и нежность, которой Стас меня окутал не дала мне шанса. Не хотела всё портить, хотела насладиться совместными моментами. Прекрасными моментами нашей близости. Не хотела испортить воспоминания о них. Думала по приезду всё рассказать.
А сейчас… Стасу точно не до того, чтобы разбираться с моим прошлым. Такой удар… он нужен семье, дочери, жене… Дай бог, чтобы она поправилась. Я знаю каково это потерять родителя. Я потеряла обоих и никому не пожелаю этого, тем более, в таком юном возрасте, когда они являются самой главной опорой и защитой, когда должны наполнять жизнь ребёнка любовью.
Теперь…. Всё затянулось слишком опасно… Сейчас, если Стас узнает всю правду, тем более от кого-то, то это уже будет похоже на преднамеренную ложь с моей стороны. Ругала себя за промедление в признании и оправдывать уже не пыталась. Сама во всём виновата. Сама, своими руками, подвергла риску наше зыбкое счастье — молчанием и проступком из-за слабости к сопротивлению человеку, который до сих пор имеет надо мной необъяснимую власть. Власть страха, который меня сковывал, лишал рационального мышления и заставлял ему подчиняться. Думала, что спустя годы я вылечилась от его власти надо мной, что он не сможет больше заставить меня подчиняться. Но я слаба… Может это всё от того, что я одна пытаюсь противостоять ему? Может Кира права и нужно попросить помощи?
На следующий день, после работы, до глубокой ночи бродила по квартире, как загнанный зверёк, и искала решение как выпутаться из собственной путины недосказанности, которую Стас может принять за ложь. Несколько раз хотела ему набрать и каждый раз останавливалась. Не решалась навалить на него ещё и своё признание в такой момент, когда он нужен дочери.
Поздно ночью он сам позвонил. Я так рада была его слышать, что снова всё отступило. От любимого голоса внутри всё перевернулось, затрепетало, внизу живота вспыхнул жар, который поднимался всё выше, сжимая горло. До безумия хотела его поцеловать. До ломоты в теле жаждала прижаться к его горячей груди, ощутить его руки. С нежностью и искренним сочувствием говорила ему слова поддержки, а душа разрывалась в клочья от тоски, словно я предчувствовала: что-то должно произойти.