Прекрасное табу
Шрифт:
— Расслабься. Я должен убедиться, что и под юбкой нет жучка.
Соколовский скользнул руками по кружевным трусикам на ягодицах, медленно погладив их. Он стоял так близко ко мне, что я слышала, как его дыхание потяжелело, обдавая меня жаром. «Возбудился старый козёл» — полыхала я возмущением.
— Какой идиот там прячет прослушку, — процедила я.
Его рука скользнула на внутреннюю сторону моих бёдер. Он требовательно надавил на них, чтобы я разомкнула ноги, и провёл пальцами по кружевной ластовице трусиков.
— Даже не представляешь на что ухищряются люди, — усмехнулся
Мужчина вернулся на своё место и сел в ожидании. Я стала торопливо одеваться. Кинула взгляд на охранника, который так и стоял спиной к нам. Застёгивая последние пуговички на блузке, села за стол. Стала складывать обратно, вывернутое из моей сумки.
— Я слушаю тебя, — Соколовский, снова закурил.
— Ты вообще меня любил или тебе нужна была покорная кукла, чтобы завладеть моим наследством? — внимательно посмотрела на мужчину.
Он вздохнул и, не отводя от меня взгляд, серьёзно сказал:
— Я и сейчас тебя люблю, малышка, и буду счастлив, если ты вернёшься ко мне.
— Сомневаюсь, что ты вообще способен на такие чувства, — пробормотала я. — Ты просто забавлялся игрой совращения, подчинения. Ты и сейчас кайфуешь от своего превосходства, от того, что унижаешь, что человек в твоей власти.
— Не без этого, — усмехнулся он. — Но с тобой было иначе.
— Пф-ф. Не смеши меня.
— Ты даже не представляешь, чего мне стоило тебя отпустить, — неожиданно очень серьёзно ответил Соколовский. — Отпустил, именно, потому что любил.
Не верила ни одному слову, но смягчила взгляд, убеждая его в обратном.
— Меня все эти годы мучает один вопрос, — тихо сказала я.
— Какой же?
— Тебя совесть вообще не мучает? Как ты спишь, после того, что сделал с моими родителями, с другими?
— Прекрасно сплю, потому что кормлю своих демонов, — затянулся сигаретой.
— И чем же ты их кормишь? В церкви замаливаешь грехи?
Он раскатисто рассмеялся и, посмотрев на меня, снова стал серьёзным.
— Удовлетворяю их аппетиты и желания.
— Не боишься, что их аппетит настолько вырастет, что сожрут тебя?
— Главное знать грань, умело сдерживать их и отпускать на волю в нужный момент, — усмехнулся, сделав затяжку.
Смотрела на него и удивлялась его спокойствию и беспринципности: «Как вообще Земля носит таких подонков?» С годами он стал ещё наглее и бесчувственнее. Он просто источал непомерный эгоцентризм, самолюбование и уверенность в своей безнаказанности. Тогда, больше одиннадцати лет назад, он мне даже казался красивым: ухоженный, солидный, уверенный в себе взрослый мужчина со спортивной фигурой. Его животный мужской магнетизм, умение дарить наслаждение в сексе не оставили неопытной девочке шансов на сопротивление, заманив в липкую паутину своей власти.
После паузы, не отводя от мужчины взгляд, я решилась на откровенный вопрос:
— Что случилось той ночью, когда утонула моя мама?
— Она была не настолько святой, как ты думаешь, Соня. Подсела на антидепрессанты после гибели твоего отца, потом алкоголь. Она стала зависимой наркоманкой и неадекватно
— Лжёшь! — выпалила я в гневе. — Вы ругались в ту ночь, я слышала. Она стала мешать тебе, чтобы совратить меня. Если мама и стала зависимой от препаратов, то это ты её подсадил на них. Думаешь, я не помню все твои масляные взгляды и прикосновения? Она стала мешать тебе. Знал, что я расскажу ей, если ты осмелишься меня тронуть, — мой голос сорвался, дрожа.
Соколовский молчал, глядя в мои глаза. Для меня этого было достаточно. По его глазам я поняла, что попала в самое яблочко, но вот для обвинения в суде этого было недостаточно.
Взгляд мужчины заполыхал огнём, губы сжались, желваки заиграли. Он торопливо затушил сигарету.
— Хочешь от меня признания? — вкрадчиво спросил, оторвав спину от дивана и склонившись через стол ко мне. — Отсоси сначала. У меня уже охрененный стояк от твоих ухищрений меня развести, — снова откинулся на спинку дивана. — Зачту как аванс. Дуй под стол и соси, если хочешь получить запись.
Я вспыхнула как спичка. Мне хотелось впиться зубами в его шею и вырвать сонную артерию. С удовольствием бы смотрела, как он истекает кровью. Никогда не подозревала, что во мне могут быть такие кровожадные позывы, но этот человек перевернул вообще моё представление о человечности.
Встала с дивана. Помедлила, наблюдая как он довольно улыбался своему превосходству. Так и хотелось врезать ему по морде.
— В понедельник я приеду за контрактом, а сегодня можешь подрочить на порно с нашим участием или приказать одной из своих стриптизёрш отсосать твой старый хер.
Сжав кулачки, я резко развернулась на каблуках. Услышала за спиной хриплый смех Соколовского, торопливо направляясь к выходу из зала.
— Брава, малышка! Ещё больше хочу тебя! — громко выкрикнул мне вслед. — С нетерпением жду понедельника!
Охранники у выхода с любопытством смотрели на меня, услышав слова хозяина. Ладонью вверх протянула руку тому, который забрал мой телефон, и тот, убедившись, что Соколовский не требует меня задержать, вернул мне гаджет. Ручные псы ублюдка пялились на меня с нескрываемыми пошлыми ухмылками. Изо всех сил старалась сохранять невозмутимый вид и спокойствие, хотя всё внутри клокотало от возмущения и страха быть раскрытой. От опасности пульс бил по венам с невероятной силой. В висках шумела кровь. От всплеска адреналина чувствовала небывалый прилив сил. Главное, чтобы им не взбрело в голову сейчас меня обыскать.
Выйдя из тёмного помещения, я поморгала от яркого дневного света, сжимая в кулачке жучок, который успела незаметно прикрепить к столу и забрать перед уходом. Не останавливаясь ни на секунду, спрятала его в кармане сумки. Гнев так сильно переполнял меня, что я никак не могла успокоиться. Ноги дрожали, а лицо пылало от стыда. Соколовскому снова удалось взять надо мной верх, морально втоптать в грязь, почувствовать себя шлюхой, выставленной напоказ. Перед глазами стояли его пошлые ухмылки, в ушах звучал его мерзкий смех. Не могла забыть его похотливый взгляд, касания рук, которыми он меня облапал… Чувствовала себя униженной и оскорблённой.