Прекрасное табу
Шрифт:
— Интересно, что больше тебе не понравилось, что Соколовский сказал по поводу аукциона или что пригласил меня на танец?
— Всё, — резко ответил Стас. — Особенно то, как он на тебя смотрел.
После паузы он улыбнулся, посмотрев на меня, и добавил:
— Мне нужно привыкать к этому, потому что на тебя все мужчины так смотрят.
— Ты преувеличиваешь.
— Нисколько. В глаза мало кто осмелиться так смотреть, — усмехнулся Стас, — но я вижу, какие они украдкой бросают на тебя взгляды.
—
— Да. Тому, что рядом со мной ты — самая прекрасная и желанная женщина на этом вечере.
— Нет. Тому, что им даже не дотянуться до твоего уровня.
— В этом зале множество мужчин гораздо выше меня по социальному положению и размеру капитала, — иронично возразил мой рыцарь.
— Я совсем не о деньгах, — мягко ответила, хотя знала, что он понимает о чём я. Скромный. Всегда считала, что умеренная и уместная скромность украшает мужчину.
Глаза Стаса вспыхнули страстью, а губы смягчились улыбкой. Он даже будто смутился такому комплименту. Всегда знала, что комплименты обезоруживают мужчин, особенно те, что не были направлены на внешние достоинства. Ведь, в мире настоящих мужчин внешность не столь важна, как другие качества. Но всё, что касалось моего мужчины, я говорила абсолютно искренне. И не устану говорить никогда.
— Едем ко мне?
— А водитель?
— Я его сразу отпустил. Поедем на такси, — он склонился к моему уху. — Мне уже не терпится тебя обнять и поцеловать.
Стас проводил меня к нашему столику и попросил его подождать, пока он с организатором аукциона и представителем фонда решит вопросы, связанные с передачей денег и приобретений на аукционе. В ожидании я потягивала шампанское. Неожиданно рядом со мной оказался Соколовский. Он положил руку на спинку моего стула и слегка склонился. По телу прошла дрожь от его близкого присутствия. Одна без поддержки Стаса я почувствовала себя в опасности. Как бы я не старалась быть сильной, но этот мужчина до сих пор имел надо мной какую-то необъяснимую власть, которая сковывала всю мою решимость.
— Он практически уже ест с твоих рук, — вкрадчиво прошептал со смешком, а меня передёрнуло от его сарказма.
— Ты совсем не знаешь Стаса.
— Я вижу, как он на тебя смотрит. Принципиальный, честный, справедливый… — ухмыльнулся. — Вообще не понимаю, как он до сих пор выжил в большом бизнесе.
— Конечно, такому беспринципному подонку, который ради денег готов пойти на что угодно, не понять, — иронично заметила.
Соколовский опустил взгляд в моё декольте и на секунду замер. Поднял глаза и тихо сказал:
— Будь умницей, малышка. Сделай всё аккуратно. Ты же не хочешь упасть в его глазах до продажной шлюхи?
— Иди на хрен, — прошипела сквозь зубы.
— И я
Я закрыла на мгновение глаза и глубоко вдохнула, успокаивая стук сердца и дрожь от его прикосновения.
— Вали уже к своей модельке, а то подозрения на наше знакомство кинешь. Сейчас Стас вернётся.
Увидев приближающегося Атаманцева, я поспешила ему навстречу. Он посмотрел на меня с недоумением, но я, не дав ему ничего сказать, взяла его под руку.
— Мы можем ехать?
Он кивнул и увлёк меня к выходу.
— Что Соколовскому нужно было?
— Танец. Забыл?
— Подкатывал к тебе? — тихо спросил.
— Ревнуешь? — игриво ответила и поймала недовольный взгляд. — Не волнуйся, я умею отшивать ненужные кандидатуры. Неприятный тип.
— Многие считают, наоборот. В прессе о нём всегда положительно отзываются, — иронично заметил Стас.
— Он умеет создать иллюзию. На пиарщиков он денег, видимо, не жалеет, — усмехнулась я. — Но мы то знаем, что благородство и честность не требует много слов и шума. Чем больше показухи, тем меньше там правды.
Неожиданно перед нами появилась журналистка местного канала и оператор, перегородившие нам выход из зала, потому что вокруг были люди.
— Господин Атаманцев, это правда, что вы при разводе хотите жену лишить состояния? — затараторила она, подсовывая свой микрофон Стасу.
Видела, как на мгновение изменилось лицо Стаса, но он быстро совладал со своими эмоциями. Вокруг защёлкали фотокамеры. Он слегка улыбнулся и с достоинством ответил:
— Боюсь, что вас дезинформировали.
— Вы не разводитесь?
— Развожусь, — спокойно ответил, — но по всем правилам и законам нашей страны.
Стас хотел отойти, но прилипчивая журналиста вместе с оператором, снова перегородили нам путь.
— В чём причина развода?
— Извините, но свою личную жизнь я не намерен обсуждать с прессой.
Стас решительно шагнул вперёд, а подоспевшие охранники, нанятые организатором мероприятия, помогли нам избавиться от навязчивой журналистки.
Молча вышли, молча сели в заказанную машину. Стас держал меня за руку, но я чувствовала, что он напряжён. Журналистка, конечно, выбила его из колеи. Это был удар под дых. Я придвинулась к нему ближе и прильнула к плечу.
— Кажется, ты говорил, что тебе не терпится меня обнять, — погладила его по груди.
Стас обнял меня, прикоснулся губами к виску и сжал рукой мои пальцы на своей груди.
— Прости, задумался. Уверен, что журналистку Соколовский подослал… И как он пронюхал про развод, ублюдок! — вспылил.