Прекрасное табу
Шрифт:
Поняла, что не смогу работать в таком состоянии и позвонила в офис, предупредить, что меня уже не будет. Сегодня вечером мне нужно быть на благотворительном приёме от лица компании вместе со Стасом, а я совсем не в состоянии. Нужно было прийти в чувства, восстановить душевное равновесие, поэтому, придя домой, приняла успокоительное и забралась в тёплую ванну. Откинув голову на полотенце, закрыла глаза и попыталась расслабиться, но мысли о произошедшем и прошлом не давали мне покоя. Несколько минут медитативной практики, и я унеслась в пространство меж своими мыслями, которые стали звучать далёким
Услышала мамин голос откуда-то издалека, словно из своего подавленного сознания:
— Видеть тебя не могу! Убирайся из моего дома!
Я застыла у окна со стаканом воды в руке. Любопытство заставило меня посмотреть в окно, и я увидела, как мама приближалась к бассейну, а дядя Миша шёл следом, пытаясь её остановить. Она была в шёлковом халате, накинутом на сорочку. Волосы её растрепались, а голос дрожал. Мама плакала и была разозлена.
— Ты забыла, что это уже и не твой дом, — мужчина схватил её за локоть. — Всё ваше имущество в залоге. Если не я, то вы останетесь на улице! — прорычал он ей в лицо.
Эти слова ввергли меня в шок, и я отпрянула от окна.
— Мне плевать! Мы проживём и без тебя!
— Как? Пойдёшь учительницей в школу? А Соня? Подумай о дочери! — встряхнул он её за плечи.
Мама расплакалась ещё сильнее, ноги её подкосились. Она явно была не в себе, но не похоже, что пьяна. Не могла понять, что с ней… истерика? Сердце моё сжалось. Я словно чувствовала её боль, её переживания. Мне ужасно хотелось подойти и утешить её, но ноги словно приросли к полу, потому что мне очень не понравилось выражение лица дяди Миши. На нём было отвращение и злость. Он сжимал руками её предплечья, удерживая практически на весу.
— Не могу… не могу тебя видеть… Как ты мог? Как … — она стала бормотать что-то бессвязное. Я не понимала о чём она говорит, но между ними явно что-то случилось. — Сонечка… девочка моя… прости… Как?! Как теперь смотреть ей… в глаза…
— Прекрати истерику! — прорычал отчим ей в лицо.
Я была в ещё большем недоумении: «Почему мама просит у меня прощения?»
— Прости… Сонечка… — всхлипнула мама и прокричала навзрыд. — Отпусти меня! Уби… — мужчина резко прижал её к себе, не дав договорить, и мамины слова вместе со всхлипами утонули на его груди.
Он очень крепко удерживал её руками успокаивая, прижимаясь щекой к её макушке. Поражённая увиденным, я решила вернуться в свою комнату. Дядя Миша сейчас маму успокоит, она отдохнёт, и я потом осторожно спрошу за что она хотела просить у меня прощения. Вернулась в свою комнату и легла в свою кровать, поджав ноги и укрывшись почти с головой одеялом. Всё думала, но ничего не понимала. Дом в залоге… Всё же проблемы с бизнесом, которые через время после гибели отца закончились, снова нас настигли?
Тишина. Поздняя ночь. Тиканье часов. Капли, ударяющиеся о воду. Тягучий, липкий сон. Я словно в пустоте… что-то тёплое обволакивает… качает…
Резкий холод… тревога… громкий всплеск воды… и тишина… длинная… почти бесконечная… липкий сон не даёт открыть глаз…
Я резко поднялась и села в ванне. Хлопала глазами и не могла понять, где я нахожусь. Соколовский. Вечер. Нужно быть в форме. Посмотрела на часы. Скоро приедет Стас. Нужно успеть собраться. Выпила ещё таблетку успокоительного. Главное теперь — не пить алкоголь.
К назначенному времени я уже была готова. Надев вечернее платье, посмотрела на себя в зеркало. Узкое платье без рукавов из тонкого бежевого шифона поверху было расшито изящным орнаментом из страз и от колен книзу расходилось складками в русалочий хвост, удлинённый сзади. Под ним была бежевая узкая юбка и лиф, от чего создавалось впечатление, что на теле только сетка из переливающихся камней. Каштановые волосы струились по плечам. Вечерний макияж в тёплых бежево-коричневых тонах с чёрными стрелками. Удовлетворённая своим видом, глубоко вдохнула. Нанесла несколько пшиков духов на шею, ложбинку и запястья. Снова сделала глубокий вдох, но напряжение меня так и не отпускало. Подумала, что сейчас объятия и поцелуй Стаса могли бы мне дать немного уверенности и чувства защищённости, но его не было рядом.
Плюшик потёрся о мои ноги и издал нежный «мяв». Взяла на руки мягкий комочек, прижала его к щеке. Малыш громко замурчал, вызвав у меня улыбку умиления. Ласковый котёнок грел меня одинокими ночами и всё время был рядом, ища контакта. Раздался звонок телефона.
— Соня, я внизу, — любимый голос прошёлся тёплой волной по телу и осел в сердце, вызвав улыбку.
— Выхожу.
Поцеловала Плюшика в носик.
— Не скучай, малыш.
Надела бежевый жакет. Всё же сентябрь, и на улице уже прохладно, особенно вечерами. Взяв серебристый клатч, вышла из квартиры.
Стас встретил меня у машины нежной улыбкой. Я подошла к нему ближе. Он взял мою руку в свою тёплую ладонь и легко поцеловал её. На большее мы пойти не могли так, чтобы не увидел водитель. Открыв заднюю дверь, Стас помог мне сесть, и уже через три секунды тоже очутился на заднем сиденье.
— Всё хорошо? — спросил он, заметив мой потерянный вид.
— Да, — улыбнулась я.
Мне ужасно хотелось почувствовать его тёплые объятия, которые всегда дарили мне чувство защищённости и уверенности, но мы не могли себе этого позволить сегодня на людях, и моё сердце сжалось от тоски. Стас почувствовал это и сжал мою руку, лежащую на коленях. Я повернулась к нему и посмотрел в глаза.
— Восхитительно выглядишь.
— Спасибо, — нежно улыбнулась в ответ.
Даже такие простые слова, сказанные любимым голосом, и пожатие сильной руки взбодрили меня. Моя напряжённость постепенно стала отступать. Машина остановилась. Выйдя из неё, Стас, положил мою руку на своё предплечье и шепнул на ушко: «Не волнуйся. Я с тобой», и я окончательно расслабилась.
Мы вошли внутрь, и Стас, галантно помог мне снять жакет и сдал его в гардероб. Повернулась и поймала его, застывший и восхищённый, взгляд. Он даже сглотнул, а я улыбнулась. Так хотелось его поцеловать. Предложив мне свою руку, Стас чуть склонился к моему ушку и тихо сказал: