Прекрасность жизни
Шрифт:
Но я отвлекся, как иногда отвлекается в своей прозе Фазиль Искандер. Я начал с того, что занимался в клубе молодых литераторов с названием "КРОС" (КРОме Скуки), а Кешка уже работал уверенно с аквалангом, что и позволило ему, отслужив армию, заниматься до недавних дней нелегкой специальностью водолаза-подводника.
А тогда (теперь уже много лет назад) мы встретились с ним на весенней улице нашего города К. около пункта продажи ливерных и мясных пирожков за 6 и 10 копеек, и я сразу заметил, что мой друг чем-то взволнован.
– Выкладывай, в чем дело, Кешка, а то я не отстану и буду преследовать тебя до самого вечера,- шутливо сказал я, и товарищ поднял на меня свои прекрасные бездонные глаза, сразу став похожим на
– Да нет, ничего не случилось...- Кешка улыбнулся одними этими глазами, и мне сразу стало легче жить, потому что я уже и тогда, в весьма юном возрасте, имел литературные неудачи.- Ничего не случилось, я просто-напросто задумался и лишь оттого толкнул тебя так, что у тебя вылетел из рук мясной пирожок на поживу голодным собакам.
А я и забыл сказать, что он меня толкнул и мой пирожок теперь жадно уплетала бродячая сука с провисшими сосцами и свалявшейся грязной шерстью. Забыл. Я и тогда обо всем забыл, потому что понял - сейчас Кешка скажет что-то такое, что на многие годы осветит мою жизнь тонким лучиком истинности и я пойду по жизни, держась за этот лучик, как житель Чукотки, который ходит кушать в пургу, держась за веревку, туго натянутую от палатки до пищеблока.
– О чем же ты задумался, Кешка?
– не выдержал я, не в силах снести томительной паузы, и мой товарищ сказал:
– Я думаю о прекрасной жизни. Я понял, что жизнь прекрасна, и теперь думаю об этой прекрасности.
– Кешка, Кешка...- Я испытующе посмотрел на него.- Бьюсь об заклад, что мне известна причина твоего эмоционального высказывания. Ну, признайся, ведь я угадал, ведь правда?..
– Да, ты угадал...- Иннокентий медленно налился краской и вновь опустил глаза.- Ты угадал. Я действительно влюблен. Скажу больше - сегодня утром двадцать...- он отвернул обшлаг и озабоченно посмотрел на светящийся циферблат своих больших "морских" часов, доставшихся ему в наследство от отца, приемщика из ломбарда,- не двадцать, а уже тридцать пять минут назад я потерял девственность, стал мужчиной. И я влюблен, клянусь тебе! Я влюблен. Она старше меня на пятнадцать лет, но я влюблен в нее и совсем потерял голову, как будто она младше меня на несколько лет и еще учится в седьмом классе.
– А это не та баба, которую ребята бросали за забор?
– неловко пошутил я и тут же пожалел о сказанном. Кешка вспыхнул, глаза его налились слезами, и он в упор посмотрел на меня.
– Грязная шутка,- резко ответил он.- Шутка, достойная молодчика из "Женминь жибао" или даже просто фашистов. Хочу дать тебе добрый совет: никогда не старайся казаться хуже, чем ты есть на самом деле. И тогда, даже если ты подлец и полное дерьмо, в тебе останется что-то человеческое и ты сможешь пройти по жизни с высоко поднятой головой, хотя жизнь в таком случае и не будет радовать тебя, а вполне возможно, что вонзит в тебя вместо роз свои шипы и колючки!..
Кешка, Кешка, разом повзрослевший ты мой мудрец из сибирского города К., стоящего на великой реке Е., впадающей в Ледовитый океан! Сколько раз впоследствии я имел возможность убедиться в бесспорной правоте твоих слов, даже и совсем недавно, когда ремонтировал холодильник! В самые трудные минуты жизни, когда, казалось, черная яма уже разверзлась передо мной и Трубы Инквизиции в лице различных жизненных неудач уже трубят свой последний отбой, я вспоминал твое чистое, улыбчивое, без единой морщинки лицо, твои слова и... снова бросался в бой, получая палкой по морде, как олень по рогам! И лишь одно тревожило меня: как ты, такой искренний и, несмотря на потерю девственности, цельный, проживешь в этом сложном мире, имеющем неподсчитанное количество координат, нюансов и оттенков?! Ведь даже более крепкие бриги ломались о хладные утесы современного быта, а как ты, Кешка? Кем станешь ты? На каком жизненном фронте выдержишь испытание, дашь и примешь бой?
Я очень тревожился. Я знал, что ты, так и не получив высшего образования, так и продолжаешь служить водолазом-подводником и что та первая, восторженная любовь конечно же рассеялась, как смешной дым: у вас был ребенок, ты долго платил алименты, пока эта женщина не уехала в Израиль. Мне было страшно за тебя, за себя, за весь мир, но лишь одно поддерживало меня - твои слова о том, что если человек уверен, то он всегда способен доказать прекрасность жизни, какой бы изнанкой она ни поворачивалась к нему во время вялотекущего времени и неясного пространства.
И я рад, что не ошибся, а ты выстоял и победил. До меня конечно же доходили определенные слухи, распространяемые некоторыми нашими знакомыми, но я никак не верил этим слухам и жаждал нашей личной встречи, чтобы убедиться в их правильности.
И вот когда мы встретились в последний раз, передо мной стоял ты, погрузневший, посолидневший, но не погрустневший, не изменивший своей давней юношеской прекрасной мечте.
– Да, действительно, это правда,- смущенно наклонив голову, сказал ты, и уже в этом жесте я сразу же узнал тебя, прежнего Кешку с улицы Засухина.Ты можешь не верить мне, но я совершенно этого не добивался. Они меня выбрали сами, или, как мы раньше говорили, сами меня "вычислили". К нам на работу пришел запрос, меня вызвали в отдел кадров, я подумал-подумал да и... согласился. А что, ведь действительно еще столько нечисти бродит по земле, и ведь кто-то же должен с ней бороться!.. "Если ты не будешь гореть, если я не буду гореть, если мы не будем гореть, кто же рассеет мглу?" Помнишь? К тому же я вдруг задумался, а что будет дальше? Физически я силен, крепок, но с институтом у меня не заладилось и раз, и другой, и третий. И что же, в сорок лет выйду на пенсию и кем же буду? Чудаком через букву "м" без высшего образования? И что же, жизнь кончена? Нет, брат, шалишь! Так просто я не дамся! Около года я проходил различные медкомиссии, проверяли всех моих родственников, как говорится, до седьмого колена, я уж и надежду потерял, месяца два не вызывали, а потом вызвали и говорят: "Поздравляем вас, Иннокентий, вы приняты".
...Мы стояли с ним на ступеньках магазина "Белград", что расположен в городе Москве. Возбужденные личности выкатывались из дверей этого магазина, нагруженные свертками и обувными коробками.
– Вот видишь, что творится?
– чуть усмехнулся Кешка.- А моего размера нет, хоть мне теперь по службе нужна штатская одежда: черный костюм, галстук, две белые сорочки, хорошие ботинки.
– А разве вам не выдают?
– Нет. Наслушался обывательских разговорчиков... Нам выдают только форменную одежду. Все остальное мы приобретаем за свой счет. Так что если ты встретишь меня бесцельно прогуливающимся где-то в людном месте и я не отвечу на твое приветствие, то не удивляйся и ко мне не подходи, а лучше и совсем со мной не здоровайся. В перспективе у меня конечно же другая работа, но пока и это нужно испытать, - снова пошутил он.
– Кеша, а как же эта, в Израиле, она тебе не помешала?
– спросил я.
– Ох, обывательщина, обывательщина,- снова покачал головой Иннокентий.- Коротко отвечу: не помешала. А вообще-то поменьше задавай вопросов. Я сначала тоже задавал вопросы. Например, кто главный режиссер того театра, мимо которого мы проезжаем. Или: а зачем мне уметь наматывать портянки, мы же не в армии? Но мне старшой каждый раз: "Как ваша фамилия?" И записывает меня в книжечку... Я понемногу и отвык. Меня обсуждали на собрании.