Прекрасны ли зори?..
Шрифт:
Мы ещё раз прошлись по мосту туда и обратно. Выкурили по сигарете. Поглядываем по сторонам. Стоит показаться вдалеке какой-нибудь девушке — у нас сердце замирает. Невольно ускоряем шаги навстречу ей, а потом постепенно замедляем, узнав, что это не Маргарита.
— Наверно, не придёт… — проговорил я, внимательно оглядевшись на всякий случай ещё раз.
— Я с самого начала сомневался в этом, — сказал Иван.
На краю привокзальной площади вёл бойкую торговлю у голубого лотка старик. Около него выстроилась длинная очередь. Стояли в большинстве девушки, захотевшие полакомиться медовыми пряниками, леденцами, и женщины с ребятишками, которые просили купить надувные шары. Мы пристроились к концу очереди: решили погрызть пряников, чтоб заморить червячка.
Но как только мы приблизились к лотку, продавец накрыл свой товар клеёнкой и, попросив Ивана минутку присмотреть за его добром, торопливо ушёл.
В этот момент кто-то легонько коснулся моей руки. Я обернулся. Передо мной, улыбаясь, стояла Маргарита. Она дышала глубоко и часто: видать, очень спешила. Не успели мы с Иваном переглянуться, как она сказала:
— Здравствуйте, — и нагнулась к девочке лет трёх, которую держала за руку: — Нам с тобой, доченька, не хватило воздушных шариков. Дедушка всё распродал…
Девочка обиженно надула губы. Но, подняв головку, посмотрела на нас и тут же улыбнулась. Она была прелестна, эта девочка. Из-под вязаного зелёного берета на лоб падает волнистая чёлочка. Вокруг приподнятого воротника пальто обмотан белый шарфик. Она смотрит внимательно то на меня, то на Ивана. В её больших чёрных глазах вдруг отразилось смятение.
Наверно, в моих глазах в эту секунду было то же самое. «Чья это девочка? Неужели самой Маргариты? Но ведь она сама ещё почти совсем девчонка! Может, решила разыграть нас?»
Маргарита, кажется, поняла мои мысли, усмехнулась.
— Вот мы и пришли, — сказала она и пристальнее поглядела на меня. — Вдвоём, как видите…
Маргарита заметно похудела с тех пор, как я увидел её впервые. В её глазах, кроме печали, ещё обозначилась и усталость.
— И мы вдвоём! — пришёл мне на помощь Иван, когда моё молчание затянулось.
— Это же здорово, что вы пришли вместе! — опомнившись, сказал я. — Мы с этой милой девочкой сейчас познакомимся и будем дружить, правда?..
Я присел на корточки и хотел было взять девочку за руку. И тут произошло непостижимое. Девочка отобрала у матери руку и, звонким голоском вскрикнув: «Папочка!..» — кинулась ко мне, обхватила мою шею ручонками. Я поднял её на руки.
В эту минуту близко-близко от себя увидел я широко раскрытые и полные отчаяния глаза молодой матери. Ребёнок не хотел размыкать обвившиеся вокруг моей шеи руки. Маргарита вздохнула и опустила голову.
— Бессовестная… Может, у дяди есть своя такая же дочка… — сказала она, дёргая девочку за пальтецо.
— Нет, я его дочка, я!..
— Конечно, конечно! — приговаривал я. — Ты моя дочка! У меня нету другой. Ты моя единственная…
Я с тревогой поглядывал на Маргариту.
Но Маргарита улыбнулась и ласково позвала:
— Доченька, иди ко мне, маленькая.
— Нет-нет, у меня ей удобнее, — возразил я.
Чернопятко взял Маргариту под руку и, сделав широкий жест рукой, предложил:
— Давайте-ка пройдёмся по Москве. А потом поужинаем где-нибудь в уютном месте, если Маргарита Ивановна не возражает…
Мы пошли по улице Горького.
Маргарита шла рядом со мной, придерживала дочку за руку и что-то ласково говорила ей.
Отсюда, именно с этой точки земли, мы пошли с Маргаритой рядом и больше не расставались.
К вечеру на улице стало ещё многолюднее. Все принаряжены, веселы, будто спешат на праздник. Ведь пришла весна.
У входа в метро на Маяковской площади стояли цветочницы. Я купил по букетику подснежников Маргарите и маленькой Рите.
Чернопятко нас пригласил в ресторан. Однако Маргарита, поглядев на дочку, предложила зайти в кафе-мороженое.
За столом Маргарита, грустно улыбаясь, рассказывала, что дочка ей не даёт ни дня покоя: всё спрашивает, где папа, просит отвезти её к нему. Говорит, у всех почему-то папы дома, а наш всё не едет и не едет…
Мы слушали молча. Не стали расспрашивать о том, о чём она предпочитала сейчас умолчать…
Несколько позже Маргарита мне рассказала, что отец Риты был полярным лётчиком. Он погиб в Заполярье два года назад.
С младшей Ритой мы подружились гораздо быстрее, чем со старшей. Малышка по-прежнему продолжала называть меня папой, просила почаще приезжать домой. Всё своё свободное время я начал пропадать у них. Жаль только, не так-то часто выпадало у меня свободное время. Я засиживался у них допоздна, до той поры, пока не наступало время Рите укладываться спать. Стоило мне взглянуть на часы, в глазах у девочки тотчас появлялось беспокойство.
Однажды Маргарита Ивановна сказала, что они с Ритулей очень привыкли ко мне, как к родному, и, когда меня подолгу не бывает, они тоскуют. После этого я решил, что могу просить её стать моей женой. Прошло ещё полгода, и я переехал к ним.
Через год у нас родилась ещё одна дочка. Мы её назвали Альфиёй.
В один из дней к нам неожиданно приехала Рахиля. Как сейчас помню, четвёртого января сорокового года это было. Спустя три дня после Нового года.
В дверь позвонили. Я открыл. Предо мной стоит человек в форме военного лётчика. Я немного растерялся. Подумал, может, Маргариту решил навестить кто-нибудь из близких друзей её покойного мужа, и хотел позвать её. Но как только лётчик улыбнулся и произнёс первые слова, я узнал, что это был за человек. Лётчик по-военному лихо щёлкнул каблуками и, отдав честь, отрапортовал:
— Товарищ лейтенант! Авиаштурман женской эскадрильи Рахиля Баширова, успешно закончив учёбу, направляется в очередной отпуск!
— Вольно! — скомандовал я и, схватив Рахилю в охапку, внёс в комнату, поставил рядом с Дедом-Морозом подле ёлки.
— Погляди-ка, какая Снегурочка пришла к нам! — позвал я жену, возившуюся на кухне. — Знакомься, это Рахиля! Раечка наша!
— Я такой её себе и представляла, — сказала Маргарита, поздоровавшись с гостьей.
Она внимательно посмотрела на Рахилю, перевела взгляд на меня. «Не истолкует ли превратно моя жена приход Рахили ко мне?» — подумал я. Я часто ей рассказывал, как мы с Рахилёй дружили. Она недоверчиво глядела на меня, точь-в-точь как сейчас, и с улыбкой замечала: «Интересная у вас дружба, Гильфан…» А сейчас она, видать, поняла: будь наша дружба иной, не пришла бы Рахиля к нам. Маргарита захлопотала около гостьи, помогая ей раздеться.