Прекрасный секрет
Шрифт:
– Где ты была? – закрывая дверь, спросил он.
Должно быть, я выглядела хуже, чем думала, потому что он, не останавливаясь, скользил взглядом от моих мокрых волос и бледного лица к сырой одежде и сокрушенному выражению лица.
– Зависит от того, что ты имеешь в виду, – ответила я. – Во-первых, я шла на работу под дождем, потому что, психанув, я выбежала из твоей квартиры, решив, что невольно манипулировала тобой заняться со мной сексом.
Он начал было отвечать, недоверчиво округлив глаза.
Но я подняла руку, попросив его подождать.
– Потом Энтони устроил
– Мы поговорим о манипуляциях попозже. В самом деле, Руби, – он вздохнул и подошел ближе. – За что Энтони тебе устроил разнос?
– Я не хочу говорить об этом здесь. Что я хочу, – так это отправиться домой, пропустить стаканчик, вздремнуть и потом отправиться ужинать со своим парнем.
Он поморщился.
– Кстати об этом… – Найл потер рукой лицо и встретился со мной взглядом. – Боюсь, вынужден попросить тебя перенести.
Я тяжело опустилась в одно из его плюшевых кресел у окна. Я не хотела говорить здесь о своем уходе, и понятно, почему. И при это мне не хотелось пребывать в одиночестве и раздумьях после всего этого.
– Правда? И нет никакой возможности отменить? Мне нужно немного понервничать в присутствии твоего рационального ума.
Он сел напротив меня, выглядя… ну ладно, если быть честной… Оцепеневшим.
– В чем дело? – спросила я.
Сглотнув, он взглянул на меня.
– Ты сегодня ушла, когда позвонила Порция.
– Да, – поморщившись, ответила я. – Это как раз один из пунктов, из-за которых я понервничала.
– Полностью тебя понимаю, дорогая, – начал он, слегка наклонившись ко мне. – Просто… Возможно, это даже хорошо, что ты ушла. Разговор несколько затянулся.
– Все в порядке?
Он ответил не сразу, и я ощутила, как мое сердце сжалось от боли. Я и так-то была расстроена, ведь он не ответил ей, что перезвонит. Ему явно было слышно, как хлопнула входная дверь, но он даже не потрудился пойти за мной. Но сейчас, сидя в его офисе, до меня дошло, что, возможно, пока мы были в Нью-Йорке, случилось что-то ужасное. Может, Порция заболела?
Облизав губы, он очень тихо произнес:
– Она звонила, потому что хочет вернуться, – у него вытянулось лицо – как будто я должна была посочувствовать этой внезапно возникшей неловкости…
Но вместо этого мой мир остановился, раскололся пополам, а затем на миллион кусочков.
Я ошеломленно заморгала.
– Она что?
– Хочет вернуться, – тяжело вдохнув, повторил он. – Поверь, я так же удивлен, как и ты. Она сказала, что о многом думала и хочет со мной поговорить.
– И… – начала я, чувствуя, как мой желудок подпрыгнул, толкая сердце куда-то в глотку, – ты согласился?
– Не на примирение, – он уклонился от прямого ответа. – Но одиннадцать лет брака – это много. Мы были вместе с подросткового возраста. После вчерашнего разговора с тобой, когда ты спросила, обсуждали ли мы это когда-нибудь, я почувствовал себя обязанным по крайней мере пойти и послушать, что она хочет сказать.
Он сделал паузу, чтобы дать мне возможность
– Учитывая, как обстоят дела у нас с тобой, я почувствовал, что должен сообщить тебе, что сегодня буду с ней ужинать, – осторожно продолжил он, – и поставить тебя в известность, что Порция хотела обсудить со мной, почему заслуживает еще один шанс.
– И какие у нее шансы? Пятьдесят на пятьдесят?
Он неловко рассмеялся, потому что сказанное мной было слишком прямолинейным и неудобным. Но я не жалела о своем тоне.
– Боже, нет, Руби.
– Но ты пойдешь, – в ужасе напомнила ему я. – В смысле, мы сейчас говорим об отсутствии шансов на примирение с твоей бывшей женой, да?
По выражению его лица было ясно, будто он на самом деле не думал об этом в таком ключе. Очевидно, счел это просто любезностью. Но если это просто любезность, и шансов, что он пустит ее обратно, нет, почему тогда не ответить ей, что уже слишком поздно для этого? Почему бы просто не сказать, что его девушка только что вышла из квартиры в слегка истеричном настроении, и не могли бы они поговорить позже – причем, по телефону?
– Ну, я не могу представить себя с ней снова…
– Значит, ты идешь только ради приличия?
Он закрыл глаза, прерывисто выдохнув.
– Когда ты так говоришь, это звучит ужасно.
– Значит, ты идешь не только ради приличия?
– Я не…
– Просто скажи! – вскрикнула я. – Потому что сейчас это звучит так, будто ты говоришь мне, что вчера мы с тобой переспали, а сегодня ты возвращаешься к своей бывшей жене, – я почувствовала, как глаза защипало от слез, и сейчас я чертовски устала заморачиваться, чтобы стереть их.
– Руби, я не собираюсь ужинать с ней сегодня, чтобы вернуться.
– Но ты можешь.
Он закрыл глаза.
– Не могу себе представить, что вернусь, нет. Но, Руби, я знаю, ты молода, и ты нико…
– Не надо, – сказала я, и мой голос прозвучал пугающе даже для меня. Я неосознанно сжала руки в кулаки, от его нерешительной игры мое терпение иссякло. – Не поступай так. Дело не в моем возрасте. Я никогда не была с тобой наивной. Я всегда понимала, что тебе приходиться пробираться сквозь огромные кучи этих… препятствий.
Он откашлялся и кивнул, выглядя раскаивающимся.
– Ты права, прости. Просто я хочу сказать, что как бы жестоко это ни звучало, но в этом разговоре мы нуждались много лет. Ты из тех людей, кто свободно выражает свои мысли и чувства, и ты должна понять. Этот единственный разговор может снять груз с плеч нас обоих.
Мое сердце билось так чудовищно быстро, что я не могла вдохнуть полной грудью.
Он наклонился вперед и взял меня за руку, но я ее убрала. Боль в его глазах стала почти невыносимой. Что он творит? У нас все шло так хорошо. Я так сильно его напугала?