Прелести жизни. Книга первая. Мера жизни. Том 3
Шрифт:
У друзей плавание так классно получалось, словно они родились рыбами, а не людьми. Вот только плавание у меня совсем никак не получалось. Плавал, как топором на дно и тут же со страха выскакивал на сушу словно курица.
Дни мелькали, как секунды на часах нашей жизни. Мои друзья устали давать мне уроки плавания. Сам тоже отказался от их уроков плавания. С летними школьными каникулами мы все смешались в один цвет загара.
Никто уже не мог нас отличить друг от друга. Только наши мамы каким-то путём выделяли нас среди всей этой
На лето у меня была одна форма одежды, это выгоревшие на солнце трусы, которые едва не ломались от белых полос морской соли. Так сильно загорел, что по цвету своей кожи стал похож на негра.
В это время в кинотеатрах шёл фильм "Максимка". Про негритёнка мальчишку, которого русские рыбаки выловили в океане возле тонущего корабля.
Максимка своей комплекцией был сильно похож на меня.
Тоже по цвету загорелой кожи был сильно похож на Максимку. Кто-то из друзей заметил это и вскоре меня все стали звать Максимка. Ни отказывался от такого прозвища и охотно откликался на это имя, которое присвоили мне.
Прошел первый месяц моего знакомства с морем, но всё также продолжал бултыхаться на мели. Ни в какую не хотел заплывать на морские гряды, которые были далеко в море. Фактически мог плавать не хуже своих друзей.
Они это заметили и часто говорили, что мне ничего ни стоит плавать до морских гряд. Но у меня был страх большой воды. Когда смотрел в морскую глубину, то мне казалось, что она меня скоро поглотит.
Поэтому плавать над этой прозрачной глубиной Каспийского моря истерически боялся. Плавал только там, где хорошо видно морское дно. Мы часто ходили на рыбалку в пресные заливы, где было много различной рыбы, как морской, так и пресной. Но самая интересная рыбалка была с лодки в открытом море.
Когда море было спокойное, то мы брали лодку у кого-нибудь из мальчишек рыбного колхоза "1го Мая" или воровали на ночь лодку у рыбаков. Отправлялись на лодке ловить рыбу в открытое море.
В открытом море на большой глубине ловилось много крупной рыбы, а такие рыбы, как бычки-пескари ловились сами на себя. Поплюёшь хорошо на крючок, поймаешь на свою слюну какого-нибудь глупого бычка малыша.
Затем режешь этого бычка на меленькие кусочки, которые насаживаешь на крючок. Не проходит и несколько секунд, как следующий бычок-пескарь уже дёргается на твоём крючке.
В хорошую погоду за день мы ловили столько много рыбы в открытом море, что едва доносили рыбу домой. Море от Нового городка было так близко, что уже за линией железной дороги были песчаные барханы Каспийского моря.
Оставалось только спуститься с песчаных барханов к морю и наслаждаться природой, которая так щедра была к нам в те детские годы, что мы с радостью при каждой встречи вспоминали эти наши дни прекрасного детства.
Особенно море, из которого мы выбирались только для своего сна и пищи. Друзья специально брали меня с собой в лодку на рыбалку в открытое море, чтобы поскорее привык к большой морской глубине.
Конечно, был не протии того, чтобы плавать на лодке в открытое море. Вначале дрожал при виде глубины.
Но после быстро привык и даже не замечал во время рыбалки, что вы в открытом море.
Рыбная ловля захватывала нас, как фанатов-болельщиков на стадионе во время футбольного матча или какого-нибудь спортивного соревнования. Мы были все во власти рыбной ловли.
Это была не только рыбалка, но также романтика. Мы представляли себя рыбаками-мореплавателями и мечтали когда-то открыть необитаемые острова, хотя бы здесь в замкнутом Каспийском море.
Ведь и здесь, наверно, есть такие потайные места в море, которые ждут, когда их откроют отважные путешественники, такие, как мы? После очередной рыбалки с лодки в открытом море за пятой каменной грядой, мы возвращались где-то под вечер.
Рыбы было так много в лодке, что мы боялись, как бы она не выпрыгнула из лодки обратно в море. Мы постоянно меняли в лодке морскую воду, чтобы рыба была жива до самого нашего дома.
Во время каждого замена морской воды в лодке, рыба как бы чувствовала себя в море и начинала прыгать в лодке. Бывали случаи, что некоторые резвые рыбы ухитрялись выпрыгнуть из лодки.
Тогда мы вскрикивали от сожаления, что, хотя бы на одну рыбу мы принесём меньше, чем рассчитывали. Ведь это тоже было своего рода соревнованием перед другими рыбаками, которые каждый день хвастались, кто поймал в море больше рыбы, чем другие рыбаки.
Видимо в этот раз мои друзья заранее договорились между собой. Но как-то этого не почувствовал, когда мы возвращались на лодке с рыбалки в море.
Мы уже почти доплыли до пятой гряды, как вдруг, друзья разом схватили меня за руки и ноги.
Раскачали и выбросили в море, а сами тут же налегли на своё весло и быстро отплыли от меня.
Тут же стал барахтаться в воде, как щенок, который боится воды. Так орал по дикому, что друзья от моего крика заткнули свои уши, но спасать меня, ни стали.
Так разозлился на них, что поплыл ни к лодке, а к пятой каменной гряды, которая торчала из морской воды чуть дальше лодки. Друзья стали звать меня обратно в лодку, но уже был уверен, что без них доберусь до пятой каменной гряды, а там рукой подать до берега моря.
Полежу немного на камнях и сам доплыву до берега, это не открытое море. Большой волны за пятой каменной грядой не бывает. Можно легко добраться самому к берегу.
– Ну, ладно! Не хочешь лезть в лодку, так плыви сам до берега. – сказали друзья, поворачивая вдоль пятой гряды к берегу. – Теперь ты не боишься глубины. Хорошо плаваешь. Твою рыбу к тебе домой отнесём.
Друзья поплыли к рыбацкому колхозу "1-го Мая", чтобы отдать хозяевам лодку. Не торопясь, плыл к пятой каменной гряды, которая была почти рядом.