Прелести жизни. Книга первая. Мера жизни. Том 3
Шрифт:
В порядке нашего спора. Никто не имел права вовремя моей подготовки к прыжку подниматься на нефтяную эстакаду, чтобы случайно что-то не произошло на нефтяной эстакаде и тем более на нефтяной вышке, которая и без того сильно наклонилась в сторону морской воды.
В Избербаше давно поговаривали, что надо разобрать на металлолом давно проржавевшую нефтяную вышку.
Но руки как-то не доходили до старой нефтяной вышки, которая потихоньку ржавела и наклонялась к воде.
Как только стал забираться на эту нефтяную вышку, расположенную в конце нефтяной эстакады, то понял, что
С неё ни то, чтобы прыгать было опасно. На эту нефтяную вышку даже подниматься было опасно, так как она раскачивалась с огромной силой. В любой момент могла просто рухнуть в морскую воду.
Пока добирался до самого верха нефтяной вышки, несколько раз едва не свалился на бетонные сваи, на которых стояла нефтяная вышка. Весь металл на нефтяной вышке проржавел и разрушался от любого моего прикосновения к нему. Так что у меня дорога на спуск с этой гнилой вышки был полностью отрезана.
У меня был только один путь, либо к смерти, либо к вершине славы, которая меня ждала после прыжка с этой нефтяной вышки, которая ещё сама стояла на нефтяной эстакаде.
Так что высота получалась двойная. Не знаю точно, сколько метров высота от самого верха нефтяной вышки. Но, то, что высота с вышки несколько десятков метров, так с этим может согласиться каждый человек, глядя на эту огромную высоту.
Когда поднимался на высоту нефтяной вышки, то в море появился лёгкий ветерок с рябью на морской воде. На этой огромное высоте, это был ни лёгкий ветерок, просто настоящий шторм, который с силой раскачивал нефтяную вышку и всячески пытался скинуть меня вниз вместе со ржавым металлом вышки.
На самом верху нефтяной вышки находиться было ещё боле опасно. Так как площадка на вышке была под наклоном. Сорваться с этой площадки под напором ветра можно было в любое мгновение.
Тем более, что падение могло быть не в воду, а на бетонные сваи эстакады. Падение вводу надо было рассчитать до сантиметров.
Ведь поток ветра и воздуха могли изменить траекторию падения в сторону от воды на бетон.
В последний раз посмотрел в сторону берега и увидел, как из старого и нового города бегут взрослые и размахивают руками в мою сторону. Посмотрел вокруг себя на море и увидел, как с обеих сторон города в мою сторону мчаться моторные лодки и катера.
Тут понял, что взрослые хотят успеть спасти меня от верной гибели. Но шансы на спасения меня были равны нулю. Никто из них не мог подняться на эту проржавевшую нефтяную вышку, которая в любой момент могла рухнуть на бетон и на железо нефтяной эстакады.
У меня был только один выход, как можно быстрее прыгать с нефтяной вышки в море. Прыгать бомбой и тем боле ласточкой, было опасно. При таком падении меня могло перевернуть силой патока воздуха и отнести в сторону бетонных свай.
Поэтому прыгнул солдатиком. Плотно прижав к себе руки и ноги, как оловянный солдатик из известной всем сказки "Щелкунчик". Пролетая мимо бетонных свай, спиной почувствовал, как холодный воздух скользнул возле моей спины от близости бетонных свай. Но отлететь дальше от бетонных свай не мог.
Не птица, которая
Но не разбился об бетонные сваи в морской воде. Видимо воздух от свай, как-то отклонил меня в сторону, когда пролетал возле свай.
Словно стрела, выпущенная из лука в воду, воткнулся в морскую пучину с такой огромной скоростью, что прошил всю толщу воды до самого дна морского, как нож протыкает мягкое масло на тарелке.
Здесь была такая огромная глубина, что надомной исчез солнечный свет и голову в воде так сильно сдавило, что подумала моя голова сейчас лопнет.
Вместо меня наверх выплывут только мои поганые мозги, которые тоже не достигнут поверхности воды, так как их съедят по пути разные рыбы. Однако моя голова не лопнула.
Коснулся ногами дна и только тут понял, что на этом моя жизнь закончилась. У меня не будет никаких сил подняться наверх из этой огромной морской глубины.
Но хотел жить. Поэтому стал усиленно грести руками и ногами наверх из воды. Мне нужно было во, чтобы то ни стало выбраться из этой ловушки под водой, куда себя сам загнал.
Жизнь того стоит, чтобы за неё мне побороться. Грёб наверх из морской воды, в то время как сама морская вода медленно, но уверенно проникала внутрь меня и начинала притормаживать ни только моё движение, но и моё сознания.
Прекрасно понимал, что начинаю тонуть. Но у меня уже не было, никаких сил, чтобы как выбраться из морской пучины и выжить всем смертям назло.
Уже почти смерился со своей участью умереть в глубине морской воды, как, вдруг, чьи-то руки подхватили меня и с новой усиленной скоростью потащили туда, где пробивался знакомый лучик солнца, где меня ждал кислород воздуха, как самая живительная пища для жизни на Земле.
Не успел дождаться воздуха и солнца. Просто бессовестно для самого себя, вдруг, потерял сознание. Лишь чувствовал, как меня куда-то вытаскивают.
Затем кладут на что-то жёсткое, а там болтаюсь, как бурдюк, наполненный вином. Но это ни бурдюк с вином, а мой желудок с морской водой бултыхается внутри меня.
Прошло какое-то время. Вот меня поднимают обратно и несут куда-то. Кладут на морской песок и начинают на меня давить. Мне становиться от этого тошно и противно. Открываю глаза и начинаю блевать потоками морской воды, от которой мне до такой степени противно, что мне кажется, скоро кишки из меня вылезут. Встаю на колени и начинаю изрыгать из себя всё, что было внутри меня из пищи и морской воды.
– Смотрите, он очухался! – говорит кто-то. – Везучий пацан. Ни за что не выбрался бы из воды.
– Хорошего ремня надо дать за "подвиги". – говорит другой мужчина. – Из-за него работу бросил.
– Ремня мне, никакого не нужно. – глухо, говорю. – Сегодня и так сам себя наказал на всю жизнь.
– Чей это такой философ жизни? – спрашивает мужчина, потерявший работу. – Где мальчик живёт?
Все вокруг меня молчат, словно в рот морской воды набрали. Даже пацаны со старого города молчат. Может быть, что они совсем не знают кто такой? Но всё равно они солидарны со мной.