Прелести
Шрифт:
— Я старался корректно относиться к процессам, протекающим на этом уровне, — проговорил эту мудрёную фразу, в надежде выиграть время. Но всё равно не мог проснуться. И разбудить никто не мог, Оля спала у мамы в посёлке Мирный, я же ночевал в Томске на улице Фрунзе. Уповать на то, что у соседей сверху батарею прорвёт, и мне на голову кипяток польётся, бессмысленно. Сделал ещё одно усилие…
— Да, Вы корректно нарушали законы. И понесёте адекватное корректное наказание. Прощайте, — и оба исчезли.
Исчезли. Оба. Сразу. А я остался висеть на скале. Точно Прометей. Тому в своё
И краем, краешком глаза заметил какое-то движение неподалёку. Ко мне в темноте подбирались. Неужели, орёл? Какой к чёрту орёл?! Орлы летают, а не подползают. А это крадётся. И не одно…
Со всех сторон на меня надвигались странные неприятные существа. И эти мрази тянули ко мне свои руки. Я дёргался, пытаясь вырваться, но ноги не слушались. Словно в детстве, когда только учился летать. Только в детстве этот фактор помог мне оторваться от земли, а что сейчас? Не проснуться и не вырваться.
Именно в этот момент почувствовал, что всё, конец. Гадины, вытянув меня из второго, приклеенного к скале, тела, потащили проч. И я, скорее от отчаяния, чем по мгновенному расчёту, сделал то, чего все они, скорее всего, добивались, и чего делать никак не стоило. Я заорал, что есть силы:
— Владимир Артурович!!! — призывая на помощь Сака.
И тут же вернулся обратно к скале, во второе тело, а через мгновение открыл глаза в постели, в квартире на улице Фрунзе. Дашка! Кошка Дашка забралась на кровать и будила меня, облизывая лицо шершавым языком. Так вот кому я обязан своим спасением. Дашка! Дашенька…
Приподнялся, вытер пот со лба, и погладил старую мудрую кошку. Как она сюда вошла, ведь я специально запирал дверь в комнату? Может, ночью забежала, когда я в туалет ходил?
Дашка спрыгнула с постели и, подойдя к двери, оглянулась в мою сторону, мол, я дело сделала, теперь выпускай. Выполнил её просьбу и глянул на часы.
Нихрена себе, пол одиннадцатого утра! И опять повторил фразу, которую уже произносил ночью:
— По-разному течёт время, по-разному…
Миклуха пригласил отобедать в кафе в городском саду города Томска. Кафе располагалось на втором этаже здания при входе в сад. Сразу за зданием собирало свои сорок рублей с каждого желающего насладиться чудесным видом городских крыш колесо обозрения. С колеса мы и начали.
— Пока они шашлыки приготовят, мы кружок над городом сделаем, — Миклуха первым шагнул на площадку и уселся на холодное сидение. Ему недавно стукнуло двадцать шесть, на жизнь он смотрел сквозь очки, и какого цвета линзы у этих очков, было не совсем понятно. Явно не розового, судя по нагромождению проблем, с которыми постоянно сталкивался парень. А ещё он смешно прибавлял к слову «если» окончание «эф». Вот и сейчас… — Если-ф, конечно, не застрянем на верху.
— ЕслиФ — передразнил я. — Всё никак произношение не исправишь.
— Ну, да, не исправлю. Чего это вид у тебя такой усталый. Не заболел?
— Заболел. С похмелья, — соврал я и тоже шлёпнулся задницей на пластик. — Что сильно заметно?
— Заметно, — улыбнулся Миклуха. — Сейчас вниз спустимся, к шашлыкам пиво закажем, подлечишься.
— Пиво здесь не поможет, — произнёс про себя, а вслух громко выдохнул воздух. — Спал плохо. Выходы осознанные делал. Нервная система немного истощилась, не тебе объяснять. К вечеру восстановлюсь.
— Ну, выходы — это дело такое… — неопределённо заметил парень и кивнул в сторону стадиона «Труд». — По радио говорили, что к следующему сезону трибуны реконструируют. В Премьер-лиге требования ужесточились. «Томь» сейчас неплохо играет, если-ф так же продолжит…
Уже когда дегустировали заказ в кафе, Миклуха сам вернулся к теме «выходов»:
— У меня последнее время сплошные «звёздные войны» вместо обычных снов. Привык уже. Я раньше пытался Луну исследовать, так вот, как только подлетал к поверхности, дракон появлялся. Натуральный такой, из пасти огонь… — он как-то неуверенно засмеялся, насадил на вилку мясо и отправил кусок убиенной коровы (или собаки?) в рот. — И этот дракон не давал приземлиться. Куда я, туда и он. Намучился я с рептилией. Ночью с ним сражался, днём потом выжатый был, как после настоящего боя. Похудел на семь килограммов.
— И чем всё закончилось? Попал на естественный спутник Земли — матушки?
— Не-е… Так и не попал. Упрямый дракон достался…
Я обмакнул своё мясо в налитый прямо в тарелку томатный кетчуп. Сразу не стал есть, а немного повозил куском по поверхности, вырисовывая замысловатые каракули. Художник Школин: «Утро в сибирском саду». Вернее день. В Гор-саду. Картина, писаная кетчупом. Вместо масла. Каким таким кетчупом пишу я и люди меня окружающие свои картины? Вокруг нормальные индивидуумы занимаются нормальными мирскими делами. Выполняют нормальную работу, растят нормальных детей, сны, блин, нормальные смотрят по ночам. Не воюют с драконами, не общаются с «тауросовыми», зубы мечами не выбивают, не разматывают клубки мистические. Маслом жизнь рисуют. В формате реализма. А все те, с кем я общаюсь (и я сам, разумеется, тоже), кетчуп по тарелке размазывают. И ведь на нормальных «художников» я не натыкаюсь почему-то, хотя их на земле девяносто девять процентов от общего числа жителей планеты проживает. Мне постоянно попадаются «неформалы». Абстракционисты. Почему так?
Вот сидит напротив меня с виду обычный сибирский парень. Жуёт шашлык. В носу ковыряется. В следующем году заочное отделение местного университета заканчивает, факультет международных отношений. Глядишь, в Африку дипломатом уедет работать. Более престижные места в Москве давно поделены. Да и ладно. На чёрном континенте тоже можно на благо отчизны служить. А он, вместо того, чтобы карьеру просчитывать да жизнь устраивать, с драконом сражается. Ланцелот томский. И Ромка тоже, ёкэлэмэнэ, Ланцелот. Похожи они, кстати, друг на друга. Хотя, чему удивляться, все мы немного похожи. Живописцы, пишущие томатным кетчупом по фарфоровым тарелкам. Ну и определение…