Прелести

Школин Андрей

— Ну, это слишком простой способ, — задумался я. — В моём случае вряд ли поможет. Я когда напиваюсь, в режиме сновидения плохо ориентируюсь. Ты своих зелёных никогда визуально не наблюдал, а мои «тауросовые» являются вполне осязаемо. По трезвому чудом спасся, а что натворю в пьяном виде, даже представить страшно. Контроля-то никакого.

— А может быть наоборот?

— Что наоборот?

— Твоя картинка будет пьяной. Но ведь и те, кто в этой картинке присутствуют, вынуждены будут приспосабливаться именно к такой вот «пьяной» действительности. И кому там легче сориентироваться, заранее не известно. Не факт, что гостям.

— Значит, ты считаешь, что все те, кто

присутствуют в моём сновидении, приспосабливаются к моему мироощущению?

— А к чьему же ещё, если это твоё сновидение?

— Я всегда считал, что «зазеркалье» для всех общее. С едиными законами и определёнными правилами. Даже «тауросовые» на это не двусмысленно намекали.

— И у каждого нового сна единые законы и определённые правила?

Почесал ухо. С детства прицепилась дурацкая привычка, в минуты задумчивости теребить уши. Родители даже по рукам били, всё без толку. Действительно, загадка. Я раньше не считал нужным на этом обстоятельстве внимание заострять. Картинка-то в каждом сне произвольная и, никаким образом, не зависящая от предыдущего сна. Можно, конечно, добиться попадания в нужное место или продолжения сновидения, но ведь это я сам для себя создаю ландшафт. Другие попадают уже в этот выстроенный ландшафт. А если мастер пьян и подмостки кривые?

— Значит, когда у меня земля из-под ног уходит, у пришельцев тоже всё вокруг качается?

— Давай ещё раз вернёмся к моей версии понимания проблемы, — Талолай Данилович убрал со столика пустую бутылку. — Наши сны — это работа нашего же мозга. Неважно, неуправляемые сны или путешествия в режиме сновидения. Всё, что мы там видим, это тоже работа мозга. Следовательно, пришельцы, зелёные, синие, красные или носороги на курьих ножках — всё работа мозга. А если алкоголь мешает этой работе, значит, он мешает и всем вышеперечисленным.

— То есть, в отличие от реальной жизни, где в случае опьянения шатаюсь я сам (хотя, кажется, что шатается как раз окружающая действительность), а тротуары, дома и деревья стоят ровно, гордо и уверенно, во сне вынуждены шататься все, кого там угораздило оказаться?

— Великолепный тост! — парапсихолог на этот раз очень даже лихо опрокинул рюмку и достал из-за кресла старенькую, треснувшую и видавшую виды семиструнную гитару. — Знаю, что ты песни моего любимого Высоцкого не поёшь, исполни, пожалуйста, «Поручика Голицына». А я пока из холодильника «свежую» водочку достану.

Сказать, что гитара была расстроенной, ничего не сказать. Эту семиструнку я уже раньше перестраивал на шестиструнку, отгибая за гриф лишнюю струну. Вилку под гриф тоже я подпихивал. Исконно русский вариант обращения с музыкальным инструментом.

— Нет, Данилович, на такой гитаре играть не смогу. Это не гитара, а дрова.

— Раньше же играл!

— Как я на ней играл, если даже с вилкой расстояние от ладов до струн в палец толщиной?!

— А вот бард местный ко мне в гости наведывался, он играл и пел. Значит ты не настоящий бард. Настоящий артист даже под аккомпанемент полена споёт.

— Ты мне лапшу к заговоренным зубам не прикладывай, — отложил расстроенный инструмент в сторону. — Ко мне в любой момент гости могут нагрянуть, а ты, вместо толкового плана действий, предлагаешь мозг алкоголем обмануть.

— А ты его уже и так обманул, — экстрасенс хитро улыбнулся и принялся нарезать соленые огурчики. — Попробуй заготовки домашние.

— Скажи, Данилович, — проигнорировал я предложение отведать закуску. — Тебе, вообще, часто нормальные люди встречаются? Ну, чтобы без наших прибамбахов? Сеющие хлеб, строящие дома, работающие на фабриках, в футбол играющие, на худой конец. Без трансцендентных завихрений, общений с полтергейстами и полетов на тарелках и коврах-самолётах. Я сегодня в Гор-саду с Миклухой обедал, и вдруг ощутил странную тоску по контактам с обычными приземлёнными людьми. А ты не ощущаешь подобную тягу к земному?

— Нет. У меня сын, как ты выразился, из «нормальных». В институте учится. Никакие эзотерические кружки не посещает, а посещает футбольные матчи клуба «Томь». Сосед его, правда, фашистом обозвал, за то, что к приезжим неравнодушен, но это проблемы соседа. Мне общения с сыном вполне достаточно, чтобы за пределы земной орбиты не вылетать. Хотя, я тебя прекрасно понимаю.

— Меня тоже Оля спасает, а то бы давно свихнулся. Кроме неё ни одного человеческого лица. Либо астральные бойцы, либо просто свихнувшиеся гении. А вот почему именно так происходит, понять не могу. Почему зелёные именно вашу группу выбрали, неужели во всём Томске больше сумасшедших не нашлось?

— Так ведь не они нас выбрали, а мы через свои эксперименты с гипнозом на зелёных наткнулись. И наивно думали, что являемся единственной подобной группой на всём белом свете. Мечтали полученные знания с пользой для всего человечества применить. На самом деле, таких кружков, как наш, и в России, и на планете полным-полно. С развитием Интернета ясно стало. И то, что пришельцы нас частенько подставляли, я один из немногих озвучил. Другие молчат и верят в свою исключительность. Видимо, у русского человека, больше других, развита способность признавать собственные заблуждения. Юнг, например, до конца жизни откровениям некоего спиритического существа по имени Филимон с открытым ртом внимал. Что уж про менее именитых исследователей говорить.

— А по каким критериям все эти пришельцы, ну или (в связи с твоим утверждением о проделках мозга), якобы пришельцы, отбирают человекоматериал? Каковы предпосылки для заманивания существуют? Муха ведь не просто так к пауку на обед попадает. Одни насекомые облетают паутину стороной, а другие зачем-то вязнут в нитях прозрачных.

— В паутину муха может и случайно попасть. Наткнуться просто. Люди также попадают многие случайно. Летит себе, летит, вдруг — бац!.. Стоят перед ним две миловидные старушки с книжечками. Свидетели Иеговы. Или два мальчика в аккуратных костюмчиках. Мормоны. Или пляшущие человечки. Кришнаиты. Муха и сказать ничего не успела, а её уже в секту, точно в болото затянуло. Но паутина — это не самый удачный пример. Есть ещё такая блестящая липкая бумага. Вот на неё-то насекомые специально садятся. Почему? А потому что блестит! Ты впервые когда и как с паранормальными явлениями столкнулся? Случайно или на липкую ленту уселся?

— Литературу соответствующую я начал почитывать ещё в юности, в конце восьмидесятых. Примерно в то же время, когда вы свою группу основали. Время тогда было революционное, и как заведено в подобных исторических интервалах, в стране пышно расцвели оккультные традиции. И в телевизоре, и на стадионах, и просто в повседневке за умы сограждан боролись контактёры и нетрадиционные целители. Книжки, подобные тем, что украшают твою комнату, также пользовались бешеным спросом. Я, как человек творческий, не мог пройти мимо. Прочёл всё, что тогда считалось модным. Под влиянием Монро и Кастанеды увлёкся опытами с выходами из тела. Преуспел. Ладно, крыша совсем не съехала, колдуном не стал. Хватило ума и помогло врождённое чувство иронии и самоиронии. Вполне конкретными магическими экспериментами, конечно, систематически занимался, но всегда себя мысленно успокаивал, мол «Всё это не серьёзно, игрушки и так далее».