Прелести

Школин Андрей

— А что это, Бяша, за посудина такая интересная? Дай-ка посмотреть, — подлез под брюхо и протянул к кувшину руку.

Бяша, до сего момента представлявший собой образец воспитанности, вдруг взбрыкнул с явным намерением попасть копытом в висок. Хорошо, не попал.

— Ты что творишь, скотина парнокопытная? А ну, стоять! — прикрикнул я на своенравного горбатого азиата.

Тот и не думал стоять. Наоборот, принялся изображать из себя необъезженного мустанга. Со стороны картина рисовалась презабавная: Верблюд верхом на человеке. Если бы не сон…

И

тут я уподобился древнегреческому мифологическому силачу Гераклу. Разозлившись не на шутку, выпрямился и, взвалив на плечи тушу животного, перенёс брыкающегося упрямца на пять шагов в сторону. Там его бросил, вернулся назад и поднял, наконец, с земли предмет спора с Бяшей. Жёлтый и грязный предмет. Разумеется, исписанный арабской вязью.

— Ладно, будем вызывать волшебника, — потёр бок лампы (или не лампы?) о рукав и, дождавшись дымка из горлышка, аккуратно поставил сосуд в вертикальном положении перед собой.

Я спокойно воспринял явление «Хаттабыча». Для того и совершал ритуальное трение. Вот блуждающие по площади люди «почему-то» разволновались. О них я, на то время, что боролся с Бяшей, к своему стыду, забыл. Забегали, закричали, руками замахали, лошади заржали, верблюды заблажили, всадники сабли похватали, пыль, шум, паника… И только джин, как ни в чём не бывало, вылез из кувшина-лампы и стоял напротив меня, скрестив руки. Всё у него присутствовало в рамках литературного формата — борода, чалма и хитрый прищур глаз. Кстати, если Талолаю Даниловичу не бриться месяца два, очень на этого пленника лампы походить станет. Ещё подумалось, что не хватало джину, для полной драматической развязки «тауросовую» внешность принять. Лучше бы так не думал…

Пришельцы за мои сны, видать, крепко уцепились. «Хаттабыч-то» в «тауросового» не превратился, зато граждане южного города, с вполне знакомыми физиономиями, окружили полукольцом пространство вокруг меня, джина и верблюда. При этом кольцо сжималось.

Мне бы, по законам жанра, поговорить с освобождённым персонажем сказок. А ему, как водиться, назвать своё имя, рассказать, сколько лет провёл в заточении и кто его туда упёк. Однако, озадаченные происходящим, молчали и я, и он.

«Тауросоподобные» азиаты, между тем, подтянулись совсем вплотную. Чего же они не шатаются, если я совсем пьяный повторно у Даниловича вырубился? «Эй, Мозг, часть Высшего космического разума, ты что, не в курсе талолаевской доктрины?» Наверное, мозг, ничего о подобных умозаключениях не знает. Хотя, он-то, как раз, об умозаключениях должен знать всё. Потому как ум живёт в мозгу!

— Ну, так общаться будем или талолаевские бредни анализировать? — первым прервал паузу джин. — Я джин Сулейман. Я восемьсот лет томился в этом кувшине. Теперь…

— Хватит, хватит, — замахал я руками. — Дальше сам знаю. Видишь, что вокруг твори… ой, блин…

То, что они сразу всей оравой набросятся, предположить не составило труда. Сложнее было отбиться или хотя бы убежать. Или проснуться, что также было равносильно бегству. Но ничего этого опять не получилось. Беспомощность навалилась вместе с «тауросовыми» телами. Оставалось лишь выть от бессилия. От полного бессилия.

Джину я команду дать не успел. Это он сам, по собственной инициативе, выхватил меня из змеиного клубка и потянул к небу. Первые слова прошептал лишь после того, как оба опустились на землю.

— Молодец, Сулейман, вовремя ты.

— Я всегда вовремя. Кто тебя ещё спасёт, алкоголик, — знакомый профиль Владимира Артуровича никак не походил на арабскую внешность сказочного чародея из лампы. — Чего напился?

— Мне один томский парапсихолог посоветовал водкой мозг обмануть, чтобы «тауросовые» тоже концентрацию потеряли, — от неожиданности не решил, что делать, радоваться или удивляться. — Вот я и выпил малость.

— Помогло?

— Сами видите. Если б не подоспели, не знаю, где бы теперь был. В прошлую ночь несуществующая кошка разбудила, сегодня Вы в образе джина появились. Что мне дальше делать-то? Вообще спать не ложиться? Они же теперь постоянно преследуют.

— Давно это продолжается?

— С тех пор, как мы Евлампия расспросили. Я им про Вас, когда в состоянии зомби находился, чего-то наплёл. Так что, тоже подставил.

— Знаю уже. Навещали меня твои друзья.

— И как?

— Терпимо, пока. Ты вот что. Пить прекращай. Когда спать ложишься, сразу программируй свою территорию. За её пределы никуда не выходи. Если что, зови, не стесняйся.

— Да я, уже, если честно, звал, — потихоньку начал приходить в себя. — Когда в самый первый раз прижало.

— Вот я про то и говорю. А-то кошка, видите ли, несуществующая разбудила… Ладно, пора на землю.

* * *

Слез с дивана и прошёл в ванную комнату умыться. Затем разбудил Талолаева.

— Данилыч, закрой дверь. Вечер на дворе, пора домой.

— Давай хоть пивка на дорожку? У меня в холодильнике есть бутылочка, — засуетился гостеприимный хозяин.

— Нет, хватит. Мозг отказывается от концептуальной борьбы с пришельцами путём поглощения спиртных напитков. Надо искать другие методы ведения войны.

Глава 47

Если я попался вам навстречу,

Значит вам со мной не по пути…

Гр. «Воскресение»

Разбор полётов:

Теперь, прежде чем уснуть, тщательно настраивал память на мельчайшие подробности территории-2. Вспоминал, где именно растут деревья, как лежат камни, какая глина на склоне. Представлял широкую ленту Енисея. Всё для того, чтобы попасть именно сюда. Чтобы исключить даже незначительную возможность оказаться в неуправляемом сне на нейтральной территории. Если просыпался ночью, опять заново настраивался. И так несколько суток подряд. Нервы стали сдавать основательно. Под глазами появились тёмные круги. Родные и близкие начали волноваться за моё здоровье. Но гости пока больше не появлялись.