Преломление. Обречённые выжить

Воробьев Сергей

Баня и кино

Баня – обязательная принадлежность любой полярной станции. До пожара была она и на «Востоке». Но нет электричества, нет и бани. Однако через полтора месяца баньку всё-таки соорудили. На печку, сделанную из газового баллона, насадили бочку, в её днище предварительно

вырезали нужное отверстие; места соприкасаний проварили, а низ бочки снабдили сливным патрубком. Получилось что-то вроде самовара. Его загружали кирпичами из снега, которые за день оттаивали, и вода со временем согревалась до помывочной температуры. Хватало её, правда, на трёх-четырёх человек – по три тазика на брата для умывания и последующей стирки. Это была неописуемая радость.

Геофизик Дмитрий Дмитриев впоследствии вспоминал:

– Иногда из банного котла шла вода тёмного цвета, а на поверхности образовывалась плёнка из сажи. Значит, дежурные схалтурили и впотьмах набрали нечистого снега. В таких случаях у баньки был выходной. Приходилось напиливать и привозить чистый снег с дальней периферии.

В этой заиндевевшей бане оттаивал только полок. Там стояла даже тропическая жара, доходившая иногда до +40 и более градусов. При этом пол находился в состоянии вечной мерзлоты. Чтобы согреть ноги и хоть немного пропотеть, на них надевали резиновые сапоги, наполненные горячей водой. Ну а после бани, все знают, жизнь начинается сначала. Настроение сразу поднималось на несколько делений вверх, как в градуснике. Ещё несколько делений добавлял горячий обед и стопка «Столичной», бывшей в те времена элитной водкой.

После бани вокруг глаз оставался несмываемый «макияж». Некоторые женщины могли бы этому только позавидовать. Этот стойкий макияж мог бы придать выразительность глазам. Но для их выразительности нужен ещё и огонь жизни, а там теплился только огонёк.

Для полного счастья распаренные и вымытые полярники надевали на себя приличную одежду, некоторые для торжественности обвязывались галстуками. Велло Парк включал 16-миллиметровый кинопроектор «Украина». Начинался киносеанс. На станции за 25 лет накопился большой фильмофонд. Особенно была интересна кинохроника 60-х: Вознесенский, Евтушенко, Че Гевара, Фидель, но пасаран, Хрущёв, кукуруза, мифическая туфля на столе ООН, Кеннеди, Карибский кризис, советский прорыв в космос. И все понимали – всё можно преодолеть. Была бы баня.

Велло Парк вспоминал:

– Интересная складывалась ситуация. Люди, знавшие о нашем положении и тяжело переживавшие за нас, не спали у себя в комфортабельных, натопленных квартирах. А мы, «осуждённые» на вымирание без права обжалования, помывшись в бане, смотрели историческую кинохронику и художественные фильмы про любовь. Лучшим фильмом считался «Женщина, которая поёт» с любимой тогда всеми Аллой Пугачёвой. Его крутили чаще. «Мимино» был на втором месте.

Продукты

Удивительно, но на станции имелся продукт, который не боялся экстремальных условий антарктического космоса. Это – макароны. Они не испортились даже тогда, когда Велло Парк зарегистрировал однажды температуру в районе станции -86.6 градуса. Макарон было много. И соответственно, макаронных дней тоже. Частенько подавали на стол макароны по-флотски, макаронную запеканку, макароны отварные с тёртым сыром, суп макаронный и просто макароны как гарнир. Наверняка даже итальянцы не съедали такого количества макарон, которое вынужденно поглощали в тот год «астронавты» южного геомагнитного полюса. Картошка считалась деликатесом. Вся она успела замёрзнуть, и способ её приготовления оставался только один: в замороженном виде её кидали в кипящую воду вместе с кожурой, где она отваривалась. И только после этого картошку можно было растолочь в пюре или даже поджарить. Получалось сладковато, но вполне съедобно.

Конец ознакомительного фрагмента.