Премьер-министр
Шрифт:
— Да.
Он медленно расстегивает свой пиджак, и словно заглядывает мне прямо в сердце.
— В мой кабинет. Сию минуту.
— Гэвин!
— Нет, Спрайт. Когда я говорю тебе в мой кабинет сию минуту, ответ...?
— Да, Сэр, — рациональная часть моего мозга начинает возмущаться. Ты серьезно? Мы не поговорим, как взрослые люди? Но моя внутренняя покорная половина громко выдохнула, поскольку сдерживалась вот уже три дня, и удивительно то, что я не собираюсь ее утихомиривать.
Я
— Хорошая девочка, — он приближается еще на один шаг. Его глаза сверкают. — Не хочешь взглянуть на мои последние результаты медосмотра? Уверен, у меня где-то они валяются.
Я положительно киваю.
— Тогда тебе лучше поспешить.
Я проскальзываю мимо него и направляюсь в коридор.
Лаклан стоит у лифта, спиной к нам, и я вдруг понимаю, что в офисе нет ни души.
Ой. Вот дерьмо.
Дверь кабинета Гэвина открыта, и я прямо вхожу туда.
Он следует за мной, закрывает дверь со зловещим щелчком. Моим соскам, видно, нравится этот щелчок.
— Наклонись над столом, — говорит он. По шелесту я понимаю, что он снимает пиджак.
— Гэвин...
— Или скажи мне остановиться, если нет, то нагни свою задницу над моим столом.
Я на трясущихся ногах двигаюсь вперед, испытывая прямо болезненное, чрезвычайно чувствительное от движения моей юбки у себя на бедрах, и чувствуя его взгляд, прожигающий мне спину. Поставив ладони на край стола, я медленно начинаю наклоняться, пока не достигаю угла девяносто градусов, юбка на мой задницы натянулась до предела. Мне приходится даже привстать на цыпочках на негнущихся, напряженных ногах.
— О, Элли, что ты со мной делаешь..., — он шагает вперед, просто налетая на меня на столе.
Я держусь изо всех сил.
Он запускает руку мне в волосы и поворачивает мою голову, прижимая щекой к столу. Я судорожно делаю вдох, он наклоняется ко мне справа, разгоряченный, наваливаясь всем своим весом, шепчет на ухо:
— Когда ты собиралась мне сказать, что мы можем не пользоваться презервативами?
— Когда мы собирались поговорить друг с другом.
— Мы сейчас говорим.
— Разве это считается? Я хочу кое-что тебе сказать…
Его рука опускается с хлопком на мою левую ягодицу. Я задыхаюсь и пытаюсь сделать еще вдох, он поглаживает ударенное место ладонью.
— Время вышло.
Всего лишь один шлепок заставляет мою кровь закипать, я сильнее прижимаюсь к столу, пытаясь сохранить самообладание. Грудь болит, а ноги желают раздвинуться еще шире. Я прикусываю губу, лишь бы не начать умолять его о большем.
— Последний раз, Элли, когда ты была здесь, то вела себя ужасно грубо.
— Простите, — с трудом выдыхаю я.
— И сейчас ты расскажешь мне, почему так воинственно воспринимаешь, — шлепок, — когда мы двигаемся медленно, — шлепок, — и не торопясь.
— Аааа!
— Что я должен сделать, Спрайт? Чтобы
Его пальцы проходятся по эластичному поясу. Сними их. Но он не снимает, лишь оттягивает резинку и ласково поглаживает мою нижнюю часть.
Шлеп.
Я вскрикиваю, ноги раздвигаются сами собой, продолжая стоять на носочках и всеми силами желая большего.
— Прошло ровно пятьдесят четыре часа, как ты покинула мой кабинет, Спрайт.
Теперь я понимаю, куда он клонит. Йе. Моя задница сжимается, готовясь к шлепку. Нет, нет, нет...
— Сможешь ли ты принять такое количество ударов?
— Да, Сэр. — Что? Кто это сказал?
Он проходится по моему бедру, его палец соскальзывает с резинки на мою ягодицу и следует прямо туда, где находится моя киска.
— Хорошая девочка.
Все мое тело стремится к нему навстречу, и с каждой секундой я становлюсь более мокрой.
Он убирает руку, даже не добравшись до моей напухшей киски и слегка дует мне на задницу. Самое главное, мне не больно, и на десятом шлепке, я начинаю покачивать своим задом, как бы играя с ним.
Я настолько возбуждена, что готова к большему.
— Пожалуйста..., — умоляю я. — Жестче.
Он кладет руку между моими лопатками, успокаивая меня.
— Принять сорок шлепков — это много, Спрайт. Ты не захочешь, чтобы я шлепал сильнее.
Да, наверное, жестче не захочу. Но я проглатываю свой стон, потому что не хочу ему отвечать.
Он стягивает мои трусики вниз по заднице, сильно потянув их за ластовицу моей промежности, задевая клитор, обнажая мою плоть.
— Ты сильная и храбрая, желаешь большего.
Он шлепает меня по голой заднице, которая и так горит, и я уверена, что стала розовой, его следующий шлепок более сильный.
— Ой, — задыхаюсь я, и у меня вырывается жалобный, хриплый стон, он опускает руку между моими ногами и уделяет внимание моей киске, особенно клитору, который давно этого ждал, еще с того момента, как он вошел в мой кабинет.
Даже через мои трусики, он может сказать, что я совершенно мокрая, Гэвин тяжело вздыхает, отодвинувшись от меня.
— Тридцать пять, — приглушенно говорит он. — Тридцать четыре..., — каждый удар приземляется в другом месте. Некоторые удары мягче, некоторые сильно жалят, но с каждым ударом возникает необъяснимое тепло где-то глубоко внутри, с каждым разом тепло становится сильнее.
Когда остается последние десять, он опускается позади меня на колени и стягивает мои трусики вниз. Туфли соскальзывают с ног, он отбрасывает мое нижнее белье вместе с туфлями, и теперь я не достаю носочками до пола.