Прения сторон
Шрифт:
Вошли в номер. Ильин не успел снять плащ, как Лара прижалась к нему. Ильин поцеловал ее, но как-то неумело, по-школьному.
— Вы очень любите свою жену?
— Да, Лара, люблю…
Она не дала ему договорить:
— Муж изменял мне. Я была беременна, мне сказали, я узнала адрес, поехала… Лучше не вспоминать. Простите меня!
— Ну, что вы, Лара!
— Не делайте, пожалуйста, похоронного лица! Вам идет быть веселым!
— А в нашей конторе на этот счет строгий приказ: «Мы оптимисты». Это на всю жизнь, как говорится, «до упора».
— «На всю
— Восемь дней в Италии, в ГДР на конференции, а в прошлом году круиз по Дунаю.
— Мерси, мне такое не годится. Как минимум три реки: Нил, Енисей и Миссисипи.
— На своей яхте?
— Хоть на колесном пароходе! Как это можно — умереть и не увидеть Париж, Токио, Бомбей… И еще я хотела бы в Москву — пожить там долго и ходить с вами в театры.
— Вот это правильно!
— Звоню вам по телефону: у меня есть миллион, бросайте все! Но вы, дай вам хоть сто миллионов, все равно только пожмете плечами: завтра, ровно в десять, у меня совещание. Вы серьезный человек, я полюбила серьезного человека и страдаю.
— А я вот не умею страдать, — сказал Ильин. — Наверное, этому надо учиться…
— Поедемте вместе на Мадагаскар!
Ильин снова, очень осторожно, поцеловал ее. Но, целуя Лару, он думал: Иринка, Иринка! И его тянуло домой.
— Да, вы правы, нам не надо больше встречаться, — сказала Лара.
— Но я этого не говорил.
— Подумали. — Она подошла к зеркалу, поправила волосы, вынула пудреницу. Ильин увидел в зеркале ее измученное лицо, а рядом стоял какой-то упитанный мужчина в больших роговых очках. Учиться страдать! Не поздно ли? Наверное, поздно, да и зачем? Ему незачем, думал он, недоброжелательно глядя на свою внушительную фигуру. Почему-то особенно раздражали Ильина его феэргешные очки, и ужасно было жаль Лару. «Иринка не из тех женщин, которых жалеют, — думал он. — А Лара…» И от жалости у него болело сердце.
Вышли из номера, снова через холл, где за это время включили звук, и пожилой мужчина, поразительно похожий на даму, которая только что беззвучно открывала и закрывала рот, громко кричал: «Корма, корма, главное — корма!»
Мимо торжественной дежурной, мимо администратора, тоже глазевшего на них во все глаза, но не забывшего вежливо поклониться; из ресторана доносилась кабацкая музыка, и, хотя в дверях стояла очередь, Ильин через все головы видел оркестрантов на эстраде, ряженных, как черти, в красные смокинги.
— Так что вам показать напоследок? Покажу вам падающий минарет. Это чуть за городом, хотите? Мечеть почти вся развалилась, а минарет цел.
Электрические фонари горели только в центре, и вскоре начались глухие улочки, освещенные луной и слабым светом из окон. Дома здесь были одноэтажные, глинобитные, с плоскими крышами и стояли вплотную один к другому. Лара шла впереди, и Ильину казалось, что она подчеркнуто сохраняет расстояние между ними.
Чем дальше, тем пустынней становился
Здание мечети — и мощные устои пештака, и сам купол — давно рухнуло, но даже эти рухнувшие камни хранили величие былого. Луна высвечивала какие-то надписи, горевшие бирюзой и золотом, а там, где они стерлись, был виден охристый грунт.
Но минарет был цел. Сверху донизу был виден рубец, обнаживший кирпич, но он не коснулся самого тела башни, строительная кладка была жива, и Ильин с уважением смотрел на не тронутый временем жженый кирпич.
— Почему вы сказали «падающий минарет»?
— Сами почувствуете. В путеводителе: «Развалины культового здания» — и все. Подымите голову! Выше, еще выше! Ну как, кружится?
— Я вообще не страдаю головокружениями, — сказал Ильин. — Уж такой у меня вестибулярный аппарат…
— А у меня кружится… Но я часто прихожу сюда. Мой культ здесь.
— Культ? — переспросил Ильин.
— А вы думали!.. Культ времени! Прекрасная Елена была не только дочкой Зевса, но и внучкой Хроноса. Нет, серьезно, мы все знаем о нашей планете — и как она вертится, и когда перестанет вертеться, скоро все узнаем и обо всей вселенной. Уже вычислен ее возраст. А что мы знаем о времени? Многим ли отличаемся от древних греков, которые бранили коварного Хроноса, пожирателя детей своих? Сколько богов перемолола современная наука, а дойдут до времени — и стоп. Ну, а там, где наука бессильна… Вы когда-нибудь думали о времени? Сейчас ученые всерьез поговаривают, что, может быть, именно время — новый и неиссякаемый источник энергии.
— Да, я где-то читал об этом, но, по правде сказать, не задумывался…
— И зря. Обязательно думайте о времени, ищите разгадку. Но есть у вас такое место, где можно спокойно поразмышлять?
— В самом тихом месте Москвы сто транзисторов на сто квадратных метров. А главное, вы меня извините за плохой каламбур, нет времени…
— То ли дело я, — сказала Лара, — Встаю ночью, беру помело, и вот я здесь. И, как видите, никаких транзисторов…
— Я правильно вас понял, — спросил Ильин напряженно, — ваш культ — это поиски?..
— Да, искать, обязательно.
— Цель — ничто, движенье — все?
— Вы еще ни во что не верите, а уже нашли ересь! Ну, хорошо, обойдем вокруг «культового здания», а то вас в Москве будут расспрашивать об этих развалинах, а что вы ответите? Что у вас под рукой не оказалось помела? И тогда что, выговор в приказе? Или, кажется, сейчас такие шутки поощряются?
Они прошли темной узкой тропинкой, почти касаясь камней. Сразу за минаретом начинался обрыв. Отсюда были видны городские огни, а в глубине полнеба было охвачено пламенем, там работал сталелитейный завод, тот самый, который был должен деньги конторе.