Преодоление

Иванович Юрий

– Ты знал раньше об этой Длани? – вопросы звучали и дальше.

– Понятия не имел! А так как всего лишь раз, и уже давно, получал паёк, то вот решил хоть таким образом утолить голод.

Все пятеро опустили взгляды на мою коробку и вспомнили о Хрусте, который уже успокоился совершенно и теперь сидел на попе как паинька:

– А это что… или кто такой?

– Понятия не имею! Сам его отыскал дней пятнадцать назад в одной из разрушенных башен. Вот он ко мне привязался, привык и помогает в меру своих возможностей. Ну а я – ему. Ибо самое великое предназначение каждого разумного человека – это помогать ближнему своему в выживании. А теперь мне не терпится услышать ваши имена и узнать, каким образом

столь благородное общество оказалось в этом месте?

«Это место» я обвёл широким взмахом ладони, попутно просматривая стену у себя за спиной и чуть по сторонам. И отчётливо рассмотрел в довольно широкой щели напряжённо за мной присматривающее женское личико.

«Скорее всего, у них там пещера и несколько дырок в стенах для наблюдений… Вот меня оттуда и заметили! А я, ротозей, кроме Длани ничего не видел… Хорошо хоть не агрессивные убийцы сразу по мою душу заявились… Но и однородный женский коллектив на Дне – полный нонсенс. Подобные общества амазонок тут никогда не выживают, что бы такого они о себе ни мнили… Скорее всего, их мужчины в дальнем рейде или на охоте. Или спят… Или ранены…»

Старшая боевого квинтета не спешила рассказывать о себе и о своих подругах, а наоборот, нахмурила брови:

– Ты так и не рассказал, как ты здесь оказался?

– С удовольствием проведу вас по своему пути, – пообещал я торжественно. – И слово рыцаря, как вы знаете, – закон! Но вначале я тоже должен знать, с кем свела меня судьба, понять ваши намерения, выяснить ваши взгляды на то же рабство, которое я ненавижу всеми фибрами души и готов с ним бороться до последней капли крови!

Мой спич, раскрывающий сразу и полно основные критерии характера, более чем подействовал на слушательниц. И как оказалось впоследствии, каждое слово пало на благодатную почву. Сделав такое открытое заявление, я сразу же из категории «неизвестный таинственный рыцарь» переместился в категорию «истинный рыцарь, поборник борьбы за женскую независимость, союзник и соратник».

Одна из дам слегка коснулась плеча самой воинственной, как бы прося слова, и заговорила сама:

– То есть ты и в самом деле готов защищать женщин от рабской доли даже в этом страшном месте?

– Не только готов, но и сразу начал защищать! – без ложной скромности похвастался я. – И не жалею, что пролил за это правое дело столько крови! Как видите, до сих пор ещё толком не излечился. А если сомневаетесь в моих словах, идёмте со мной и познакомитесь с моими подругами, которые совсем сравнительно недалеко сейчас готовят обед. Их я поклялся освободить из рабства, как только увидел, и сделал это! Они вам сами всё это могут рассказать.

Теперь уже ко мне шагнули чуть ли не все, начав говорить буквально наперебой. От этого даже когуяр отпрянул мне за спину и недовольно захрустел. Наверно, ему показалось, что меня атакуют. Но я же только выставил левую ладонь вперёд, а правой упрятал груан в кармашек пояса, внимательно при этом стараясь понять речь, льющуюся сразу из нескольких источников.

Как это ни странно, но я понял всё. И картина мне представилась следующая.

За добрым десятком Полей отсюда, за широкой и бездонной пропастью, есть целый кусок уровня, довольно-таки густонаселённый. Вот там, в одном из замков, который назывался несколько брутально Бочка, и проживала громадная ватага уголовников, содержащая своих подельников, и в особенности женщин, в строгом подчинении, а фактически в рабстве. Но и женщины им попались не совсем уж покорные, в особенности пара из них. Два несомненных лидера организовали своих подруг, подговорили их на побег, приготовились заблаговременно, и как только основная часть ватаги убыла на очередную войну, живо отравили и перебили оставшуюся часть гарнизона, прихватили самое ценное и сбежали. Тем более что пятнадцать дней назад как раз и продолжалось в стадах хищников великое перемирие-спячка.

Добрались сюда, отыскали Длань, обустроились в пещерах и затаились.

Сколько их – пока не говорили. Как и на свою пещеру старались пока не коситься. И последней фразой мне далось пояснение:

– О себе мы рассказали почти всё. Остальное ты узнаешь, когда мы поговорим с твоими подругами. Согласен?

Подобные предосторожности я только приветствовал. Но меня волновало ещё одно:

– Удалось ли вам хорошо запутать следы? Ведь взбешённые разбойники наверняка ринутся за вами следом.

– О, по этому поводу не переживай! Мы уничтожили единственный мост, который существовал через пропасть, а ни обойти её, ни преодолеть, спустившись на дно, – невозможно. Так что погони – не будет.

Вот это сообщение меня окончательно порадовало. Поэтому весело подхватил под мышку коробку с пайком, поднял упавшее копьё и с максимальной вежливостью пригласил новых знакомых следовать за собой:

– Милые дамы, тогда приглашаю вас на обед! Мы как раз к нему успеваем!

И пока мы шли, довольно красочно описал, из какого я города сюда попал, какими заслугами на ниве рисования и живописи отличился и насколько мне нравится петь новые песни.

Песнями они интересоваться не стали, а вот услышав, что я из Макиля, несказанно обрадовались. Оказывается, в их группе имелась одна женщина и как раз тоже из Макиля, но пока она вместе с остальными находилась. Но в любом случае уже все радовались, предвкушая нашу встречу.

Тут уже и лаз я им показал. После чего и по проходу провёл прямо к нашему гроту. А уж там состоялась истинная встреча, достойная создания эпического полотна «Встреча союзников». Хотя тут полотен можно было нарисовать массу: «Стоящие истуканы», «Неверие», «Знакомство», «Бурная радость», и для апофеоза: «Птичий базар»! Потому что я, как только перезнакомил женщин, сразу как-то отошёл на второй, если не на десятый план. Все семеро начали говорить и обмениваться информацией одновременно. Уж на что я себя считал умным, умеющим ухватить суть даже в подобном балагане, и то припух, отвалил в сторону, присел на камень возле арбы да и стал присматриваться к уже появившимся из центрального тоннеля мужчинам.

Те все шестеро шли медленно, чувствовалось, что устали, а уж по унылым лицам можно было догадаться, что ничего не нашли толкового. Мало того, кажется, они и поглядывали друг на друга слишком косо и нелицеприятно. Из чего можно было сделать вывод, что Ольшин начал при всех распространяться о подноготной сути принятого во время завтрака декрета. И подобные разъяснения наверняка сильно не понравились Степану и Тимофею, которые уже собрались прибрать в личную собственность последнюю пару остающихся у нас «свободными» девушек.

Ну как тут за себя, везунчика, не порадоваться?! Не успела только проблема назреть и превратиться в нечто опасное, как судьба подбросила шикарный выход. Даже будь этих женщин всего пятеро, уже все проблемы в нашем коллективе с преобладанием в количестве мужчин снимались. А ведь беглых-то рабынь ещё сколько-то там в пещере, и, вспомнив о своем незнании, я попытался прислушаться к последним обменам информацией в царящем у костров балагане.

Но уловил только то, что двойняшки с восторгом описывали новым знакомым только недавно принятый закон. То есть от всей души радовались за себя лично, что они на привилегированном положении и ни один мужчина не имеет права настаивать в отношениях с ними на интимной близости. Беглые рабыни истекали слюнками, пялились на счастливиц круглыми от восторга глазами, и наличие мужчин в нашей компании, о чём я раньше промолчал, теперь воспринимали словно благо, заслуженное в прежние тяжкие дни рабской неволи.