Преодоление
Шрифт:
Ирина Сергеевна, супруга Владимира Степановича, томимая жаждой получить ответ на самый главный вопрос, сразу же его задала. Ответ озадачил и ошеломил новоявленных спиритисток.
Этот же самый вопрос в напряжении задала другая женщина с оренбургским пуховым платком на плечах с надеждой получить более приемлемый и достойный ответ.
К их общему удивлению, ответ совпал с первым.
В конце концов, данный наболевший и неподъёмный вопрос уже совершенно неуверенно, поёживаясь и хмыкая простудой, повторила одетая в толстый, ручной вязки серый свитер женщина-спиритистка с шерстяным шарфом на тонкой шее.
И она услышала
Женщины искренне поблагодарили духа Александра Сер геевича, как полагалось завершили свой спиритический сеанс, вышли на свежий воздух и, разглядывая в замёрзших лужах отражение далёкой, полной и молчаливой жёлтой луны, простились на улице и разошлись по домам с неким непониманием предсказанной ситуации и огромной тяжестью в чувствительных сердцах.
Через день к Ирине Сергеевне, первой задавшей на ночном спиритическом сеансе вопрос, в контору Троицко-Печорского лесхоза, где она работала специалистом-лесохозяйственником, пришёл уверенный в себе участковый милиционер: в тёмно-синей форме, кожаной чёрной портупее, с офицерским ремнём и в фуражке; старшина по званию.
Он доверительно и чётко объяснил Ирине Сергеевне тет-а-тет:
– Наше село маленькое. И если что-то здесь знают двое, то об этом известно поголовно всем. Поскольку мы с твоим мужем, Степаном Владимировичем, многократно пили горькую во славу нашей великой и могучей страны, а также за Красную армию, на первый раз сделаю для вас троих исключение – поблажку. Но если еще от кого-нибудь хоть раз услышу, что через вас проходит антисоветская пропаганда, антисоветская агитация, сдам всех вас, куда следует, и поедете в товарном вагоне на Колыму сучки рубить, а оттуда назад вряд ли вернётесь. Тебе все понятно?
– Да, – тихо, с горьким комком в горле промолвила перепуганная насмерть женщина.
– И своим закадычным подругам-трепушкам безотлагательно, непременно, немедленно и однозначно передай: пусть в срочном порядке закончат лживую трепотню с антисоветской и фашистской пропагандой! – потребовал старшина.
– Хорошо, я незамедлительно всё сделаю, как вы сказали, – пообещала ошарашенная женщина, у которой по спине забегали мурашки. Она совершенно ясно представила себе нахождение на далёкой Колыме, до которой надо было ещё доехать в холодном товарном вагоне.
Время стояло суровое, мрачное, страшное. Все жители села Троицко-Печорск, как и все жители страны, однозначно ждали быстрой победы Красной армии над фашистским зверем.
Троица новоявленных спиритисток собралась этим же хмурым вечером, и каждая клятвенно дала слово остальным: никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить о странных и непонятных результатах их спиритического сеанса, а если кто спросит, то обязательно уверять, что все это не правда, а чьи-то недалёкие домыслы. Ведь иначе им грозила страшная смерть. И, естественно, они условились, что больше никогда не станут прибегать к любому гаданию на любую тему.
Милицейский старшина в конце 1944 года ушёл на фронт по личному рапорту, коих отдал начальству немало, и с войны в село не вернулся.
Ликуя и празднуя вместе со всеми долгожданный День Победы – 9 мая – в 1945 году, трое женщин-спиритисток стойко продолжали держать язык за зубами о своих роковых и правдивых эзотерических познаниях.
Только в 70-х годах спиритистки робко решились признаться своим близким и на всю ивановскую
Главное снабжение села осуществлялось по грунтовой дороге протяжённостью 180 километров из ближайшего города, через который проходила железная дорога. Когда грузовик вёз по ухабам ящики со спиртным, было не избежать боя бутылок – две штуки на ящик. Никто, конечно, не возил таким путём бутылки с пивом не только из-за их хрупкости, но и из-за того, что всегда имелось великое множество продуктов питания, промтоваров, оборудования, запчастей, какие требовалось доставить поскорее в село.
Другим не менее значимым путём снабжения являлась река. После того как лёд, сковывавший реку всю зиму, уносился вниз по течению, тающий снег лесов и Уральских гор поднимал уровень великой судоходной реки Печоры на несколько метров. Бассейн реки с востока ограничивался Уральскими горами. Однажды из-за весеннего паводка уровень воды у села поднялся выше шести метров. Оказались подтопленными некоторые дома в районе, а также сельхозугодья, был нанесен серьёзный ущерб. Именно в это время крупнотоннажные самоходные баржи и суда приходили со стороны севера из города Печора, через который проходила железнодорожная магистраль. Частично суда и баржи спешно разгружались в Троицко-Печорске и шли дальше в верховье реки, в малые посёлки и деревеньки, до которых в летнюю межень и на моторной лодке тяжело оказывалось проходить перекаты – сбивались шпонки, ломались дефицитные гребные винты. Судам требовалось спуститься вниз по реке до понижения уровня воды, который образовывался благодаря весеннему паводку.
Речной транспорт привозил то, в чём нуждалось население: и трикотаж, и промтовары, и продукты питания, и бытовую технику, канцелярские товары, топливо и масла для деревенских дизельных электростанций, сельскохозяйственные товары и оборудование и многое другое, в чём имелся крайний дефицит по всему району. Суда, что приходили по весеннему паводку к отдалённым деревням, местное население ждало как манну небесную. Можно вспомнить, что электричество провели в районный центр – Троицко-Печорск – лишь в 1946 году. Суда доходили до деревень Пачгино и Волосница, до сёл Курья и Усть-Унья и даже при благоприятной ситуации поднимались вверх по Унье до расположенной на её правом берегу деревни Бёрдыш, где прямо на поверхности лежала и лежит поныне железная руда, а также маховики и другие части громадных машин, которые работали здесь на предприятии в царский период. Все эти деревни и сёла населены были исконно русским людьми, предки которых жили и трудились здесь с незапамятных времён. Электрические лампочки в этих населённых пунктах зажигаются малыми дизельными электростанциями.
Каждую весну судно, зафрахтованное райпотребсоюзом – РАЙПО – привозило в райцентр пару дюжин бочек пива. Часть пива продавали прямо на берегу в маленьком ларьке, а часть – в прибрежной столовой, которую некоторые жители прозвали «Голубой Дунай» за её традиционную окраску. Нельзя сказать, что село изобиловало знатоками пенного изделия. Многие пили привезённое по реке пиво изрядно, чуть не взахлёб, понимая, что подобный праздник произойдёт лишь через год в очередной весенний паводок, если не помешают неожиданные обстоятельства.