Прерванная игра
Шрифт:
– Все ясно, - сообразил я, - старикашка страдал хроническим насморком и перепутал все запахи.
Мы возвратились в библиотеку.
Я был подавлен. Теперь стало очевидно, что я не сплю, а действительно нахожусь неведомо где. Безумная тоска охватила меня. Мир, в котором я очутился, стал еще более отвратителен. Итгол старался утешить меня:
– Немного терпения, и вас возвратят обратно, в привычную обстановку.
Я не верил ему. Кто и каким способом сможет возвратить меня на родную Землю?
– Вот эта штука поможет вам развлечься, - Итгол передал мне предмет,
Я раскрыл и действительно обнаружил в нем очки.
– Это тот же воквер, только для зрения, - объяснил Итгол.
– С помощью этих очков вы сможете читать книги на любом языке.
Он сам выбрал для меня книгу.
– Она поможет вам составить представление о прошлом Земтера. Узнаете, как начиналось вырождение и гибель цивилизации. Действие происходило много веков тому назад, в пору, когда земтеряне жили еще на поверхности. Но то была уже пора упадка, хотя люди не подозревали этого кичились и гордо именовали свое время расцветом прогресса. Книжка была небольшой.
– Что ж, если сюжет увлечет меня, прочитаю ее за день-два, - решил я.
– Ежедневно в эти же часы приходите в библиотеку, здесь мы будем встречаться, - предупредил Итгол и оставил меня одного.
С минуту я глядел ему вслед, пока он не скрылся за дверью. Потом надел очки, подаренные моим неожиданным благодетелем, и раскрыл книгу.
КОНЕЦ ПИРАНЫ
Глава первая
В канун катастрофы выпал небывалый снег. Даже Ивоук не предполагал тогда, что стрелки часов отсчитывают уже последние сутки жизни древней столицы - думал, в запасе, по крайней мере, месяцы.
Настоящий снегопад Ивоун видел лишь в детстве. Он тогда жил не в Пиране, а много севернее. В памяти осталось смутное, но волнующее ощущение чего-то необыкновенного, чудесного: особой мягкой тишины, ласкающей и слепящей белизны, неповторимых запахов.
Ничего подобного в Пиране не случалось за последние полтораста лет. Так сообщили по радио. О снегопаде в Пиране заговорили во всем мире. Редкостное природное явление на время затмило политические и биржевые новости.
Вначале составить представление о снегопаде Ивоун мог лишь по необычайно возбужденному виду экскурсантов, по тому, как много мокра натащили они в собор: от каждой двери тянулись непросыхающие дорожки. Свободное пространство у западного входа загромоздили зонтиками, поставленными для просушки. Из-за них не стало прохода к знаменитому витражу "Спаситель на водах".
На улицу Ивоун смог попасть только освободившись от своей группы. Благо, сегодня у экскурсантов не было охоты мучить его вопросами.
Навалило уже по колено. Для Пираны зрелище было неправдоподобным. Невесомые хлопья беспрерывно падали и падали откуда-то из промозглой вышины. Небывалая тишина окутала город. Приглушенно разносился вязкий шорох автомобилей, скользящих через площадь. Из-под колес расплескивалась полуталая жижа, окрашенная отходами бензина в желтовато-зеленый цвет. К привычной вони битума примешивался запах влажного снега. Что-то позабытое, невыразимо отрадное сулил этот запах.
Подъехал автобус с экскурсантами. Рослый и долгорукий молодой водитель помогал визжащим дамам преодолевать
Оба шофера оказались эмигрантами из соседней страны.
Во всяком случае, разговаривали они на одном языке, и было очевидно, что язык этот для них родной. Оба без злости побранили чертовку погоду, затем переключили внимание на Ивоуна. Видимо, они не предполагали, что Ивоун понимает их.
– Какого дьявола эта старая ворона торчит на холоде? Шел бы в собор.
– Тоже, поди, хочет запомнить снег.
– Надолго ли?
– Как знать. Такие вот сухопарые живучи - он еще нас с тобой переживет.
– Может, у него есть сигареты. Не. помнишь, как сказать по-ихнему?
Ивоун сам предложил:
– Закуривайте, пожалуйста, - произнес он. Парни взяли по сигарете. Оба чувствовали себя смущенными.
– Мы тут глупости болтали, вы не обижайтесь, - сказал один.
– Ничего, я привык.
– Вы здесь служите?
– Да. Гидом.
– Правду брешут, будто в алтаре выставлена одна старая картина, которой нет цены? Говорят, ее держат по,а стеклянным колпаком. Только прикоснешься к стеклу - за спиной двое полицейских вырастут.
– Правда, - подтвердил Ивоун.
Он не стал объяснять, что в храме находится всего лишь копия знаменитой картины, а подлинник хранится в старом дворце, и полицейские охранники тоже дежурят там. Он полагал - это известно каждому.
– Простая раскрашенная деревяшка - и нет цены?
– усомнился другой водитель.
– Цена есть. Но все равно, что ее нет, - миллионы, - объяснил парень, затеявший разговор.
– Двенадцать миллионов, - по привычке уточнил Ивоун.
Он любил эту картину и старался, чтобы другие составили о ней хорошее мнение. И если уж их чувства ничем невозможно затронуть, пусть хоть цена подействует.
Ивоун давно привык, что экскурсантов больше всего интересуют цены и размеры картин, цены и вес скульптур, их высота. Неизвестно, для чего им нужны эти сведения: никто ведь из них не собирается ни покупать, ни перетаскивать скульптуры с места на место.
Встрече с водителями Ивоун не придал значения, ему и в голову не пришло, что одному из них этот случайный разговор запомнится.
За ночь снегу прибавило вдвое. С утра Пирану буквально осадили туристы. Всем хотелось запечатлеть в памяти древние улицы, утопленные в снегу.
Ночью из северных городов пригнали снегоочистители, Однако справиться с заносом им было не под силу. Снег только сгребли с мостовых на главных улицах. Мокрые ватные горы загромоздили тротуары. Городская канализация не справлялась с потоками талой воды, повсюду образовались ручьи, текущие поверх мостовых. Самым разумным выходом было перекрыть дороги, ограничить наплыв машин, стремящихся в столицу. Но этого никому не пришло в голову. Городские власти радовались возможности урвать куш.