Прерванная игра

Сергеев Дмитрий

Утром, едва лишь выйдя из дому, Ивоун понял - настал последний день Пираны. Внешне все шло обычным чередом. Ивоуну, по обыкновению, досталась разноязычная группа.

Среди своих коллег он слыл полиглотом. Утверждали, будто он знает более сорока языков. На самом деле Ивоун владел лишь пятью. Но этих пяти было достаточно: в группе всегда находился человек, знающий хоть один из пяти языков.

Ивоун вел экскурсантов обычным маршрутом по кругу вдоль стен храма справа налево. Осмотр начинали с витражей. Даже в дни больших служб, когда к туристам прибавлялись верующие со всего почти города, под старинными сводами не собиралось такого множества

народу.

Собор, как и большинство других старых церквей, выполнял двойную нагрузку: служил одновременно и культовым храмом и музеем старины. Среди верующих, погруженных в молитвы, беспечно и развязно прогуливались туристы, выясняющие стоимость картин, высоту колонн и вес скульптур.

– Ну и жаркий денек предстоит нам сегодня, - мимоходом пожаловался Ивоуну знакомый гид.

Они двигались навстречу друг другу. Тот уже закончил осмотр верхней галереи и пробирался к центральному алтарю.

Впервые Ивоун не задержался возле своего любимого витража "Обращение неверных". Назвал туристам только предполагаемую цену. Ему не терпелось взглянуть на город с высоты.

Все улицы и проулки, прилегающие к храму, запрудили автомобили. Это был уже неуправляемый хаос. Никто не обращал внимания на светофоры. Беспрерывно сигналили клаксоны. Автомобилисты, каждый на свой страх и риск, пытались вырваться из затора. Чудаки, они еще на что-то надеялись.

Впервые за тридцать лет безупречной службы Ивоун ушел с работы, никого не предупредив. Он один знал, что произойдет. Давно предвидел это и загодя приготовился. Беспорядки, которые неизбежно начнутся на запруженных улицах Пираны, Ивоун решил переждать дома.

Передачу из Пираны вела туристокая кампания. Ивоун расположился в кресле перед включенным телевизором. Самое поразительное, что даже теперь никто еще не догадывался о близости и неизбежности катастрофы. Операторы снимали город, запруженный машинами, заваленный снегом. Крупным планом давали отдельных пешеходов, бросивших автомобили, отважно бредущих через сугробы. Там и сям автомобили вылезли на тротуары. Все полагали, что это временный затор, какие бывали часто. Пройдет час-два, пробку ликвидируют, и опять можно будет из тесных древних улочек вырваться на просторную автостраду, где заторы невозможны. Но многие уже отчаялись, покинули автомобили, разбрелись по ближним отелям и ресторанам, из окон наблюдали за столпотворением.

Водители автобусов и грузовиков пытались пробиться из города, расталкивая брошенные легковые машины, тараня их своими мощными бамперами. Но тщетно. Этим только увеличивали общий хаос и сумятицу. Глядя со стороны, могло вообразиться, что неразбериху создали сами озверевшие и взбунтовавшиеся автомобили.

Диктор бодрым, хорошо натренированным голосом призывал :

– Спешите в Пирану. Небывалое, захватывающее зрелище. Снегопады у нас бывают не чаще одного раза в полтора столетия. Если вы упустите возможность, второго случая можете не дождаться.

Мысленно Ивоун представил себе загородные трассы.

По ним безудержно мчатся все новые и новые потоки автомобилей. Вырваться из города удается одиночкам. Предотвратить катастрофу, очевидно, уже невозможно.

Все происходило так, как предвидел Ивоун. Автомобили запрудили улицы и переулки, повалили ограды скверов, заполнили площади вокруг памятников и фонтанов, влезли на паперти храмов, давили и корежили друг друга. Даже древнейший из храмов, тот самый, где служил Ивоун, не составил исключения.

На телевизионном экране показали знакомую паперть. Автомобили, взгромоздясь один на Другой, подперли все двери. Собственно, это были уже не автомобили, а лом. Владельцы бросили их на произвол судьбы. По-видимому, в храме осталось много народу. Некоторое время они изнутри штурмовали дверь, пытаясь вырваться из заточения. Видно было, как массивный створ ходил ходуном. Потом натиск затих. Должно быть, кто-то из служителей подсказал пленникам, что можно воспользоваться запасными выходами, пока их еще не забаррикадировало. В случае крайней необходимости из собора можно выбраться через галерею. Правда, для этого придется взбираться наверх по винтовой лестнице.

Лишь теперь власти распорядились перекрыть дороги, ведущие в старый город. Но было поздно. Улицы и площади Пираны уже превратились в автомобильное кладбище.

По телевидению выступил премьер, призвал к спокойствию, выдержке, обещал, что через день-два улицы расчистят и город возвратится к нормальной жизни. Премьер улыбался, шутил. Рекламная оптимистическая улыбка во весь экран свидетельствовала о хорошем здоровье и бодром духе немолодого уже главы правительства.

На лицах многих из тех, кто застрял в Пиране, Ивоун замечал точно такие же идиотски-бодрые оскалы, как и у премьера. Черт бы побрал этот дурацкий оптимизм.

Он-то и привел Пирану к гибели. Хваленые на весь мир оптимистические улыбки коренные жители Пираны начинали отрабатывать еще в школе. А после уже улыбались по инерции до самой могилы.

Телевизионные передачи из Пираны не прерывались.

Время от времени Ивбун включал экран. Как развивались события, он знал. Целую неделю провел взаперти. Провизией на этот случай запасся. Ивоун предвидел, что к ресторанам и кафе невозможно будет подступиться. К тому же цены мгновенно вздулись. А вскоре запасы продовольствия в городе иссякли. Подвоза не было.

Началось массовое бегство. Толпы беженцев с трудом и риском одолевали завалы пластмассового и железного лома. Туристские, компании по-прежнему зазывали людей посетить Пирану, обещали небывалое зрелище. Снег вскоре растаял, мутные потоки поглотила канализация. Воздух над городом очистился: мертвые автомобили уже не добавляли в него копоти. Там и сям вспыхнули пожары. Очаги огня залили пеной со специальных вертолетов.

Еще через несколько дней город опустел.

Чего Ивоун не предусмотрел, так это запастись альпинистским снаряжением, А веревка и кошки были просто необходимы. Хотя он жил всего в двух кварталах от собора, на дорогу он потратил почти весь день. К тому же сильно зашиб колено, ободрал локоть, перепачкался в мазуте и до одурения надышался бензинными парами. Когда он наконец проник во внутренний дворик, примыкающий к южной стороне храма, он чуть не замертво упал на ступени лестницы. Долго приходил в себя.

Церковная ограда являла кошмарное зрелище. В нее набились неуправляемые уже автомобили, покинутые владельцами. Залез даже один экскурсионный автобус и, опрокинутый, лежал на боку. Между его колесами застряла малютка "Лайда"- они точно обнялись в предсмертной судороге. Поверх автобуса взгромоздились еще несколько легковых автомобилей. Знаменитая статуя мальчика-язычника, обращенного в веру, украшающая фонтан, чудом уцелела. Сейчас в окружении разбитых автомобилей заметней было изумление в чертах детского лица. Теперь-то ему и впрямь было чем изумиться.