Прерванный полет «Эдельвейса». Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г.
Шрифт:
Это было величайшее сражение с привлечением техники и военных материалов, свидетелем которого я когда-либо являлся, возможно, величайшее сражение этой войны».
Тем временем на юге XXX армейский корпус, наступавший через густые кустарники и скалистые овраги, также добился существенных успехов. Ему удалось вбить глубокий клин в советскую оборону перед Сапун-горой. Авиация сыграла решающую роль в прорыве. VIII авиакорпус с 13 по 17 июня выполнил 3899 самолето-вылетов, сбросив на Севастополь свыше 3000 тонн бомб всех калибров. 17 июня Рихтхофен записал в своем дневнике: «54-й армейский корпус прорвал линию фронта красных и взял большинство фортов к северу от бухты «Северная». Мы уничтожили большую часть фортов к востоку от Севастополя».
Вечером того же дня «Штуки» с воем сирен обрушились на мыс Батарейный, где находились береговые батареи, защищавшие вход в Северную
Пальба огромных осадных орудий вроде «Доры» и ее собратьев меньших, конечно, была эффектной. «Сначала мы видим огромнейший фонтан взрыва, – вспоминал один из защитников Севастополя. – Затем слышим шелест пролетающего снаряда, а уже потом гул самого выстрела со стороны Бахчисарая». Однако основной вклад в разрушение мощнейших укреплений крепости внесли именно немецкие летчики. Такие как Штюдеманн и Бётхер. Большинство бомб последнего точно попадали в цели, в то время командир I./KG100 уже имел славу непревзойденного снайпера. Особенно точно он «клал» именно бомбы большой и особой мощности. Только 7 июня гауптман Бётхер выполнил 8 вылетов, сбросив на Севастополь в общей сложности 106 бомб разного калибра! Первый раз его «Хейнкель» поднялся в воздух в 1.15, а приземлился в 18.48. А уже в 4.30 8 июня Бётхер снова находился в воздухе. В этот день он атаковал в основном позиции артиллерийских батарей и южную часть крепости. Всего 7 вылетов.
На следующий день в 6.13–7.05 Бётхер бомбил форт «Сталин», а затем поднимался в воздух еще четырежды. 10 июня в его летной книжке появилась запись о еще четырех боевых вылетах (217–220-й), на следующий день еще о пяти. С 12 по 20 июня гауптман Бётхер выполнил 29 боевых вылетов. При этом не замечая никакого противодействия со стороны ПВО. Последнее упоминание о зенитном огне в Севастополе в его летной книжке датировано 8 июня.
С 21-го числа Бётхер в основном наносил точечные удары, используя бомбы большой мощности. В тот день он сбросил на Севастополь три SC1800 и одну SC2500. А также одну РС1400, по всей вероятности, на какой-то корабль. В результате прямых попаданий был разрушен комплекс зданий казарм. 22 июня во время первых трех вылетов в 4.08, 7.35 и 10.12 Бётхер сбросил еще три 1800-кг фугасные бомбы на те же цели, окончательно сровняв их с землей. В следующие дни командир 1-й эскадрильи неустанно поднимался в воздух по 4–5 раз в день, сея все новые и новые разрушения [63] . С 20 по 23 июня список особых заслуг Бётхера шесть раз пополнялся сообщениями об особенно точных попаданиях в важные цели на территории Севастополя. По ущербу, который он нанес крепости, командир I./KG100 в несколько раз превзошел знаменитое орудие «Дора»!
63
Fligerbuch Hans Georg B"atcher. S. 67–90.
Тем временем в битве наступил перелом. Советские войска больше не могли удерживать сплошную линию фронта и с боями отходили к городу и на мыс Херсонес. 19 июня Рихтхофен приказал окончательно стереть Севастополь с лица земли. С раннего утра до обеда пикирующие бомбардировщики Ju-88A совместно с «Хейнкелями» Не-111 провели серию массированных налетов на склады, казармы, ангары и другие стратегические объекты на территории города. При этом сбрасывались только фугасные и осколочные бомбы. После полудня и до заката последовала новая серия налетов уже с применением зажигательных бомб. Вечером Рихтхофен не без свойственного ему восторга отметил, что весь город охвачен «морем огня», а дым достигает высоты 1500 метров и простирается от Севастополя до Феодосии. Эти облака дыма были настолько плотными, что на следующий день затрудняли действия самой немецкой авиации.
Именно 19 июня «Юнкерсы» I./KG51 «Эдельвейс» наконец разделались с плавучей зенитной батареей «Не тронь меня». Она была построена на основе центральной секции корпуса одного из заложенных до начала войны линкоров серии «Советский Союз» и 3 августа 1941 года была установлена на якоре в Северной бухте напротив Херсонесского аэродрома. Батарея была вооружена четырьмя 76-мм и тремя 37-мм орудиями и предназначалась в первую очередь именно для защиты последнего.
Вечером на атаку этой успевшей надоесть немецким летчикам цели отправились два Ju-88: командира 2-й эскадрильи гауптмана Фурхопа и оберлейтенанта Эрнста Хинрихса. При этом второй должен был только отвлечь на себя огонь зениток, в то время как второй «Юнкере» через короткое время выйдет в атаку с другого направления. Однако Хинрихс в итоге перестарался и сам, невзирая на бешеный зенитный огонь, с первого же захода добился прямых попаданий. Затем взорвались боеприпасы, и батарея, разлетаясь на куски, пошла ко дну.
Этот момент случайно увидел пролетавший мимо на своем Fi-156 Вольфрам Рихтхофен. Приземлившись, он сразу же позвонил в эскадру и спросил фамилию пилота, чтобы лично рекомендовать его к награждению Рыцарским крестом. И уже 25 июня соответствующий приказ был подписан [64] .
В течение недели, с 19 до 26 июня, бомбардировщики и штурмовики VIII авиакорпуса бомбили и обстреливали пещеры, туннели, бункеры, траншеи и другие очаги сопротивления. Кроме того, беспрерывные авиаудары наносились по позициям артиллерии и зенитных батарей, по-прежнему причинявших большие потери пехоте 11-й армии. Кроме того, «Штуки» и пикирующие бомбардировщики Ju-88 бомбили казармы, системы связи, верфи, склады топлива и дороги внутри города. 21 июня Ju-87 из I./StG77 прямыми попаданиями уничтожили три противотанковые батареи, а два дня спустя – скопление лошадей, автомобильного транспорта и танков в оврагах в районе Инкерманских высот. А также «запечатали» выходы из нескольких пещер и тоннелей, использовавшихся обороняющимися в качестве укрытий [65] .
64
Дирих В. Бомбардировочная эскадра «Эдельвейс». С. 121–122.
65
Hayward Joel S.A. Stopped at Stalingrad: the Luftwaffe and Hitler’s defent in the East, 1942–1943. University Press of Kansas, 1998. P. 81–82.
23 июня адмирал Октябрьский сообщал в донесении начальству: «Непрерывные бомбардировки противника, выводящие из строя целые батальоны, непрерывные отражения танковых атак и пехотных привели к потере 50 % основного состава войск. Мы потеряли много матчасти артиллерии. Войска значительно утомлены. Исходя из данных соотношения сил при отсутствии резервов, части СОРа не в состоянии удержать прежние рубежи обороны линии фронта 40 километров…
При условии ежедневной подачи пополнения, боезапасов этот новый рубеж обороны будем оборонять с прежним упорством. При задержке и перебоях в получении помощи и этого рубежа не удержать. Самые тяжелые условия обороны создает авиация противника. Авиация ежедневно тысячами бомб все парализует. Бороться нам в Севастополе очень тяжело. За маленьким катером в бухте охотятся по 15 самолетов. Все средства перетоплены».
«Города почти нет, – писал краснофлотец Евгений Петров, прибывший в Севастополь на лидере «Ташкент» 27 июня. – Нет больше Севастополя с его акациями и каштанами, чистенькими тенистыми улицами, парками, небольшими светлыми домами и железными балкончиками, которые каждую весну красили голубой или зеленой краской. Он разрушен…» [66] .
К утру 26 июня пали все внешние укрепления Севастополя. Теперь судьба крепости была окончательно решена. VIII авиакорпус с 19 по 26-е число выполнил 4700 самолето-вылетов и сбросил почти 4000 тонн бомб. 27 июня, когда уже начались бои в самом городе, был произведен 671 самолето-вылет и сброшено еще 556 тонн бомб всех калибров.
66
Севастополь. 1941–1944. С. 323.
Рихтхофен мог быть доволен. Однако насладиться окончательной победой ему не дали. Еще 15 июня фон Бок сообщил ему, что скоро надо прибыть в Курск, где подготовить новую штаб-квартиру для VIII авиакорпуса таким образом, чтобы он мог начать операции, как только Севастополь падет. Рихтхофен до последнего оттягивал свой отъезд. Однако 22-го числа пришел уже приказ командования люфтваффе: в течение трех дней отбыть в Курск. Командование всеми подразделениями, задействованными в Крыму, было поручено оберсту Вольфгангу Вилду.
«Они будут заходить по солнцу»
Несмотря ни на что, корабли Черноморского флота до последней возможности продолжали доставлять в осажденную крепость подкрепления, продовольствие и боеприпасы. Одним из последних был лидер «Ташкент». Быстроходному кораблю удалось прорваться в крепость 23 и 24 июня. И каждый раз ряды ее защитников пополняло несколько сотен человек.
«26 июня в два часа дня узкий и длинный голубоватый корабль вышел в поход, – вспоминал краснофлотец Евгений Петров. – Погода была убийственная – совершенно гладкое, надраенное до глянца море, чистейшее небо, и на этом небе занимающее полмира горячее солнце. Худшей погоды для прорыва блокады невозможно было и придумать.