Прерванный полёт Карлсона

Луганцева Татьяна Игоревна

– Ну уж, перехвалишь. Не такая уж я и милая, со мной тяжело. Я скверная, склочная старуха, – заулыбалась Серафима Максимовна. – Кровь молоденьких дурочек пила литрами, вот и дожила до стольких лет! Чего ты так на меня смотришь?! Поверила? Ой, не могу!

– Рассмешили меня, – с опаской выдохнула девушка.

– Не наговаривайте на себя! Я-то давно вас знаю, – вступил в разговор Петр Евгеньевич. – Вы порядочная женщина. Аркадий Сергеевич всегда мог положиться на вас, а это в нашем бизнесе самое главное.

Хороший у тебя будет руководитель, эта женщина знает все, – обернулся он к Каролине.

– Спасибо. Я всегда была честной, – вздохнула Серафима, разливая всем по второй рюмке, примерив на себя роль радушной хозяйки и явно радуясь, что так высоко оценили работу всей ее жизни.

– Душно у вас тут, темно и тесно, Серафима. Чего такая забота о сотрудниках? – спросил Петр Евгеньевич, ослабляя галстук.

– Да помещение основное отдано под экспонаты. А здесь что? Чай попить, – пожала плечами Серафима Максимовна.

– А с Аркадием Сергеевичем вы спали вот на этом узеньком диванчике? – вдруг спросил Петр Евгеньевич.

Возникла неловкая пауза, настолько хлестко и неуместно прозвучал вопрос, заданный абсолютно спокойным, даже елейным тоном.

– Что ты говоришь, злобный старикашка? Какое спать? – поджала губы Серафима.

– А что? Я лично видел. Правда, давно это было.

– Ты сейчас говоришь такие гадости при его дочери! Лола всю жизнь считала, что у родителей все хорошо! Их обоих уже в живых нет, и ты сейчас смеешь говорить об Аркадии Сергеевиче такие гадости?! Зачем тебе это надо? Всю жизнь грязью всех поливаешь, хоть бы под старость угомонился! Будь ты проклят! – взвилась Серафима Максимовна.

– Не кипятись, Сима, я всего лишь сказал правду, – покраснел Петр Евгеньевич.

– Подонок, – не унималась Серафима, наливая себе рюмку и опрокидывая ее в рот. – Убила бы за такое! Знала бы – пускать не стала и за стол не села бы!

Лолита кашлянула.

– Я спокойна. Что бы вы сейчас ни говорили, мне, если честно, все равно. – Лола вцепилась в рюмку.

– Вот молодец, – одобрительно улыбнулась Серафима Максимовна. – Нечего прошлое ворошить, у каждого что-то могло быть, а что-то – сплошные наговоры.

И снова за столом воцарилась тишина, но уже не радостная, а, скорее, тягостная.

– А я теперь думать об этом буду, – удивленно произнесла Лолита.

– Такие страсти, а я не вовремя, не знаю никого, – занервничала Каролина.

– Ты-то тут при чем, дитя? – махнула рукой с пупыристым огурцом Серафима Максимовна. – А ты сейчас правду хочешь узнать? Ну, чтобы спать спокойно? – обратилась она к Лолите.

– Хотелось бы. В любом случае мое отношение к родителям не изменится, – ответила Лолита.

– И это правильно. Много-много лет назад у нас с Аркадием были отношения исключительно по моей инициативе. Любила я его всю

жизнь – это факт, – призналась Серафима Максимовна. – А вот он любил только свою жену, и это тоже факт! Он был очень умный человек и сделал так, чтобы наши отношения плавно перешли в дружеские, и больше мы уже не возвращались к нашему мимолетному роману. Аркадий, думаю, был этому рад, а я тоже делала вид, что ничего не помню и наша связь для меня ничего не значила. Делала вид, чтобы он не корил себя. Вот и все! И Лолите это необязательно было знать! Это все очень мелко по сравнению с любовью ее отца к матери, которую он пронес через всю жизнь…

– Знать что? – грубо прервал ее Петр Евгеньевич. – Что папаша был нечестным человеком? Дома он был примерным семьянином, а за пределами семьи примерял на себя совсем иные маски? Он позволял себе любовниц, и ты была у него далеко не первая и не последняя. Он был абсолютно нечестен в бизнесе. И все это ты знала, старая квочка, и покрывала его! – У Петра Евгеньевича даже лысина покраснела. – Он и с тобой переспал, чтобы ты его делишки покрывала и делала все, что он скажет! Аркадий знал, что ты влюблена в него как кошка, он вообще умел манипулировать людьми.

– Заткнись! Проваливай отсюда! – взвилась Серафима Максимовна, переходя с визга на ультразвук. – Ты зачем сюда пришел?! Всегда знала, что ты мерзкий тип, но не предполагала, что до такой степени!

– Я хотел потребовать свое! – выкрикнул Петр Евгеньевич.

– Какое свое? – не поняла Серафима. – Что здесь твоего?!

– Наверняка ты понимаешь, о чем я! Ты как верный адъютант этого дьявола! Он во все посвящал тебя, я-то знаю. И этот тяжкий груз он тоже должен был с кем-то разделить. И уж ты – самый лучший кандидат, – побагровел старый антиквар.

– Убирайся, или я вызову полицию! – закричала Серафима Максимовна.

Петр Евгеньевич вдруг раскатисто рассмеялся.

– Полицию? Чего же вы ее не вызвали пятнадцать лет назад, а? Думаю, имя Давида Альбертовича Ру о многом тебе говорит! Или скажешь, впервые слышишь это имя? – Глаза старика превратились в две маленькие головки кобры, словно наметившие цель и готовые броситься в бой.

Серафима Максимовна махнула рюмку с горячительным и прищурилась, словно перед опасным броском:

– А чего это ты смелым таким стал? И ты был в этой истории по самые…

– У меня обстоятельства изменились, – сообщил Петр Евгеньевич. – Теперь я тоже хочу участвовать в дележе.

– Это какие обстоятельства? Тебе помирать пора, а с собой ничего не возьмешь, – продолжала «фонтанировать» ядом Серафима Максимовна.

– У меня объявились наследники, – заявил Петр Евгеньевич.

– Убирайся, – сквозь зубы процедила Серафима Максимовна. – Жалкий глупец! Надо было тебе рот заткнуть.