Прерыватель. Все части
Шрифт:
– Товарищ капитан, вы уж, пожалуйста, без меня. Я вам открою архив. Вы там делайте, что хотите. А у меня фитофтора.
– Что, простите?
– Картошку копать надо. Фитофторой побило. Затрепало в последнее время так, что огородом нет сил заняться. Выкапывать надо. А то совсем пропадёт. Пощадите, Анатолий Борисович. А к обеду я как штык в отделение. Дам вам все показания.
– Точно все? – прищурился Борисыч.
– Ну… – Вера слегка замялась. – Те, что относятся ко вчерашнему инциденту.
– Ну хорошо, – согласился Миронов. – Давайте ключи. Фитофтора – это серьёзно.
Дослушав
Борисыч что-то колдовал возле кнопок электронного замка.
– Когда ты решаешь загадки, – сказал он, – мир имеет смысл, и всё вокруг правильно.
Наверное, это была снова какая-нибудь цитата. Но суть происходящего я сразу понял. Вера, которой ничего не интересно, кроме картошки, разумеется, не знала о коде.
– Есть идеи? – спросил Борисыч.
– Никак нет. Разве что попытаться проломить стену.
– Ломать – дело нехитрое. Хотя, в данном случае, – мужчина постучал кулаком по двери, – дверь усиленная, как в банке. А стены метра полтора толщиной, судя по схеме. Так что придётся думать.
– Депозитарий, – начал я рассуждать, – построили в конце восемьдесят второго года. Вещь редчайшая даже по сегодняшним временам. А в восьмидесятых немного было специалистов, способных устранить неполадки, если бы таковые возникли. Если вообще не один-единственный, который всё и налаживал изначально.
– Согласен. Но что нам это даёт?
– А то, что, если мастер был один и устанавливал такие штуки, допустим, в ста подобных местах, то он не мог держать в голове коды от всех дверей. И записывать в блокнот было бы слишком неосмотрительно. Блокнот можно потерять, его могут украсть, или просто можно забыть его дома, отправившись в очередную командировку.
– Логично, – снова согласился Борисыч. – А вдруг был один универсальный код для всех подобных дверей?
– Да. Могло быть и так. И в этом случае у нас нет никаких шансов. Но установщик, с другой стороны, должен был подстраховаться на случай неожиданной смерти мастера. Он мог попасть в аварию, его могли зарезать в пьяной драке; да просто мог умереть, в конце концов, от инфаркта. Никто не кладёт яйца в одну корзину.
– Да, Алексей, мне нравится, как ты мыслишь. Так что давай искать, где в этой комнате нацарапаны цифры. Ведь это лучший способ не потерять код – оставить его рядом с замком. При том в таком месте, которое никому не придёт в голову подвергать реконструкции.
– Дверь? – предположил я.
– Проверено. На двери ничего нет. Даже в ультрафиолете не имеется никаких знаков. Ну, кроме вот этой надписи, – он показал на выгравированное в правом верхнем углу латинскими буквами слово «Цезарь». – Не иначе как фирма-производитель.
– А если сами кнопки проверить на отпечатки? В основном они наслоятся на нужных цифрах.
– Проверил. Здесь неплохо позабавились слесаря. Заляпали все кнопки так, что за солидолом с трудом можно различить цифры.
И всё же единственным предметом в этом помещении, который остался бы в целости при любых обстоятельствах, была только дверь. Я был уверен, что если и имелся ответ, то его следовало искать на двери.
Я подошёл в плотную к двери и стал её осматривать. Одну странность я всё же для себя отметил – цифры на панели ввода, расположенные в два ряда по пять, располагались не по порядку, а вперемешку: на первой кнопке была нарисована «5», на следующей за ней «2», потом «4», затем «0», «1» и так далее, без видимой закономерности. Я сказал об этом Борисычу.
– Да, я заметил, – кивнул он. – Но не усмотрел в этом системы. Просто так захотелось, видимо, «Цезарю».
И тут меня осенило!
– Анатолий Борисович! – воскликнул я. – А что если «Цезарь» – это не просто название фирмы, а указание на систему шифра, используемого в этом замке?
– Какую систему?
– Ну как же? – воодушевился я. – Шифр Цезаря. Вы в детстве не играли с друзьями в зашифрованные слова?
– Играл. Но такого шифра не помню.
– Самый простейший из его вариантов называется «ROT1». Это когда вместо правильной буквы пишется буква, следующая за ней в алфавите. Есть более сложные: «ROT2», «ROT3», «ROT4» и так далее. Цифра указывает на количество шагов, которые разделяют правильную букву в алфавите от подставной.
– Ну да, – почесал затылок Миронов. – Что-то знакомое. Только у нас этот шифр никак не назывался. И если в нашем случае это то, о чём ты говоришь, то как узнать шаг?
– Возможно, начальная цифра и указывает на сам шаг. Пять. Но это я так, навскидку. Первое, что пришло в голову.
– Первая умная мысль, – едва сдерживая смех, сказал Борисыч, – и ту высказала блондинка, – и тут же расхохотался. – Прости, Лёш. Это из «Визитёров». Само вырвалось. Не мог удержаться.
Я нисколько и не обиделся, потому как наверняка знал, что Миронов, сыпля цитатами, никогда не имел в виду никого лично. Это у него своего рода болезнь такая, вроде клептомании.
– Давай попробуем, – успокоившись, предложил он. – Значит, так… Шаг пять. Следующая два. Надо прибавить пять?
– Да.
– Тогда семь, – Борисыч нажал на семёрку – на табло загорелась первая цифра. – Четыре плюс пять – девять. Ага. Ноль плюс пять – пять. Есть. Один плюс пять – шесть.
На табло теперь значилось: 7956. Когда загорелась четвёртая цифра, раздался громкий щелчок. Дверь дёрнулась и немного сдвинулась с места.
– Ёшкин кот! – воскликнул Миронов. – Да ты гений!
– Только не говорите никому, что я такой умный, – зачем-то сказал я.
– Это цитата? – улыбнулся Борисыч.
– Нет. Но можете запомнить. Потом будете ссылаться на моё авторство.
Дверь оказалась толстенной и очень тяжёлой.
За ней было совсем крохотное помещение с механизмом, похожим на карусель. Только вместо кабинок на длинных планках – прямоугольные ящики в три яруса, такие же, как тот, что валялся открытым на полу за стеной, в комнате выдачи. В центре этой «карусели» находился чёрный металлический короб со всей электронной начинкой и с мотором, приводящим в движение всю эту компактную красоту. Ячеек я насчитал 136 штук. Как раз столько, сколько было ключей в сейфе около кассы, если к ним прибавить тот, что принёс с собой покойник.