Преследуемая тенью
Шрифт:
Я понятия не имею, что этот человек планирует со мной сделать, и это пугает меня.
— Хорошо спала? — раздается его голос из угла.
Не в силах говорить, я киваю.
— Хорошо.
Минуты молчания, в течение которых он просто смотрит на меня, выбивают меня из колеи.
— У тебя хорошие инстинкты, — неожиданно делает он мне комплимент. — Каждый раз, когда ты была на кухне, или смотрела телевизор, или была в своей спальне и оглядывалась по сторонам, думая, что сходишь с ума, я наблюдал за тобой.
У
Он усмехается, и это звучит забавно.
Рискнув, я спрашиваю: — Что ты собираешься со мной делать?
Я слышу, как он делает глубокий вдох, затем он двигается, приближаясь ко мне. Я поднимаюсь на ноги и откидываю одеяла на кровать.
Когда он останавливается передо мной, я могу разглядеть его черты, и меня бесит, что он все еще чертовски привлекателен и не превратился в отвратительное чудовище, которым он является.
Подняв руку к моему лицу, он крепко сжимает мою челюсть, прежде чем я успеваю отпрянуть. Он наклоняется ко мне, и в моей голове проносится ужасающая мысль о том, что он может меня поцеловать, но он останавливается в нескольких сантиметрах от моего рта, его глаза буравят меня.
— У меня есть пара идей. Хочешь, чтобы я обсудил их с тобой? Может, ты поможешь мне решить, что с тобой делать.
Мое тело снова начинает дрожать, и я с трудом сглатываю страх, который заставляет меня испытывать этот мужчина.
Его большой палец проводит по моей челюсти, затем его рука скользит к горлу, и его пальцы крепко сжимают мою шею.
— Сначала я фантазировал о том, как пережму тебе дыхательное горло и буду смотреть, как ты задыхаешься, пока не выжму из твоих легких последний воздух.
Господи.
— Но это значит, что ты будешь мертва. Я больше не смогу тебя мучить.
Я снова тяжело сглатываю, и знаю, что он это чувствует.
Он отпускает мою шею и засовывает руки в карманы. — Я могу запереть тебя в этой комнате до конца твоих дней.
Это будет ад. Я лучше умру.
Уголок его рта приподнимается. — Что, по-твоему, я должен с тобой сделать?
Мой язык высунулся, чтобы смочить губы, и я покачала головой. — Тебе плевать на то, что я думаю.
Улыбка расплывается по его лицу, делая его дьявольски привлекательным. — Вообще-то, да. — Я хмурюсь и он говорит: — Почка моего младшего брата помогает тебе жить. Как ты предлагаешь отплатить мне?
Чувство вины и боль в сердце выбивают воздух из моих легких, и на глаза наворачиваются слезы. Мой голос охрип, когда я говорю: — Мне так жаль, что они убили твоего брата. Я никогда не хотела, чтобы кто-то умер, чтобы я могла жить. Я бы никогда не согласилась на операцию, если бы знала.
Он издает ехидный смешок. — Неужели ты думаешь, что
Без малейших колебаний я отвечаю: — Да.
Ренцо пристально смотрит мне в глаза, пока я не упираю руки в бока, чтобы не сжаться.
— Если бы ты могла повернуть время вспять, ты бы умерла, чтобы мой брат жил?
И снова я не колеблюсь. — Да.
Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает, а затем, развернувшись, идет к двери. — Следуй за мной, topolina.
Какого черта он зовет меня по-итальянски?
Я иду за Ренцо, когда мы возвращаемся в комнату, где находятся папа и доктор Бенталл. Мой желудок сворачивается от ужаса, и когда я следую за ним в комнату, то вижу, что у отца на руке повязка.
Конечно, Ренцо не стал бы оказывать папе медицинскую помощь, если бы собирался его убить?
От этой мысли в моем сердце вспыхивает надежда, и я бросаюсь к отцу, который с трудом поднимается на ноги.
Я обхватываю его руками и обнимаю, шепча: — Ты в порядке?
— Не волнуйся обо мне. Что случилось? Он что-то сделал с тобой?
— Нет. Я просто спала, — отвечаю я.
— Хватит устраивать воссоединение, — говорит Ренцо, его тон низкий и мрачный. — Позовите доктора Бенталла.
Тот же охранник, что и вчера, подходит к доктору Бенталлу и заставляет его встать на колени. Доктор, который лечил меня последние три года, совсем не похож на образованного и уверенного в себе человека, которого я успела узнать и которому доверяла.
Его лицо сильно опухло после вчерашнего избиения, и мне жаль его, несмотря на то что он совершил непростительное преступление.
— Есть последние слова? — спрашивает Ренцо.
Мои глаза становятся широкими, как блюдца, когда он задает этот вопрос.
Нет.
Доктор Бенталл смотрит на Ренцо и говорит: — Я посвятил свою жизнь спасению людей.
— И все же мой брат мертв, — огрызается Ренцо. — Сколько раз ты покупал органы на черном рынке?
— Не так много, — отвечает доктор Бенталл. — Может быть, семь или восемь раз.
Ренцо качает головой. — А ты знаешь, что в Мексике убивают здоровых детей ради торговли органами?
Доктор Бенталл молчит.
Я этого не знал.
Ренцо тянется за спину и достает пистолет из пояса брюк. Его пальцы сгибаются вокруг рукоятки, прежде чем он подходит к доктору Бенталлу.
Я дико трясу головой и кричу: — Не надо! Пожалуйста, не убивайте его.
Ренцо переводит взгляд на меня, и в следующее мгновение пистолет нацелен на отца. Я бросаюсь к отцу, держа руки широко раскрытыми, как будто это сделает меня больше.
— Нет! Я умоляю тебя. — Я снова качаю головой.