Преследуемая тенью

Херд Мишель

Усмехнувшись, я подхожу ближе.

Скайлер вздрагивает от звука, ее глаза быстро находят мои.

Голос у меня тихий, но в словах проскальзывает нотка веселья: — Думаешь убить меня, topolina?

— Разве это что-то изменит в моем положении? — храбро спрашивает она. — Твои люди все равно убьют нас. Верно?

Уголок моего рта приподнимается в ухмылке, когда я останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от нее. — Оу, маленькая мышка...

Прежде чем она успевает сделать следующий вдох,

я хватаю ее за запястье и разворачиваю так, что ее спина врезается мне в грудь. Острое лезвие ножа упирается в ее трепещущий пульс.

Наклонив голову, я шепчу: — Ты не сможешь убить меня, даже если попытаешься.

Глава 20

Скайлер

Трудно сосредоточиться на готовке, когда Ренцо сидит у острова и наблюдает за мной как ястреб.

Я постоянно нахожусь в состоянии страха, и всякий раз, когда мне удается немного успокоиться, Ренцо делает что-то такое, что приводит меня в ужас.

Я никогда не встречала таких, как он, - монстров, лишенных всякой человечности.

Как раз в этот момент я слышу, как открываются двери лифта, и через мгновение на кухню входит привлекательный мужчина со светло-каштановыми волосами и карими глазами цвета растопленного шоколада.

Когда его взгляд падает на меня, он останавливается и, засунув руки в карманы, просто смотрит на меня.

Мой взгляд метался между ним и Ренцо, затем Ренцо пробормотал: — Улыбнись, ублюдок. Наконец-то я буду есть здоровую пищу.

И снова мой взгляд мечется между ними, каждый мускул в моем теле находится в состоянии повышенной готовности, пока я крепко сжимаю нож.

— Да, я не это имел в виду, когда говорил, что тебе нужно питаться здоровее, — говорит мужчина, переводя взгляд с меня на Ренцо. — Ты серьезно привел ее в свой пентхаус?

— Не удивляйся, Дарио. Я же сказал, что приведу, — отвечает Ренцо.

Дарио вздыхает и направляется в мою сторону. Мои глаза расширяются, а сердцебиение опасно учащается, но потом он проходит мимо меня и направляется к холодильнику, где берет банку газировки.

Открыв банку, он прислоняется спиной к стойке и, сделав глоток, говорит: — Надеюсь, она приготовила достаточно на троих. Я умираю от желания попробовать ее стряпню.

— Это она держит нож. — Глаза Ренцо останавливаются на мне. — Тебе лучше спросить у нее.

Дарио отталкивается от стойки, его взгляд переходит на нож в моей руке, затем фиксируется на моем, после чего он говорит: — Привет, bellissima3. Я Дарио Ла Роза, тот, кому посчастливилось называть Ренцо своим другом.

Когда он протягивает руку и ждет, чтобы я ее пожала, я просто смотрю на него.

Если он друг Ренцо, значит, он не менее опасен.

— Дарио - один из глав Коза Ностры, — сообщает мне Ренцо.

Мое предположение оказалось верным.

Я

еще крепче сжимаю нож, потому что, когда два безжалостных босса мафии сосредотачивают на мне свое внимание, это вдвойне страшнее.

Губы Дарио расплываются в соблазнительной улыбке с нотками игривости. — Расслабься, bellissima. Я - милашка.

— Перестань называть ее bellissima, — внезапно рычит Ренцо, в его тоне слышится что-то собственническое.

Дарио разражается смехом, отходит от меня и занимает место за островком. Его взгляд останавливается на Ренцо, озорное выражение лица делает его дружелюбным.

— Хм... Ревнуешь? — дразнит он Ренцо.

Я затаила дыхание, с нарастающим опасением наблюдая за их взаимодействием.

— Отвали, — рычит Ренцо, а затем бросает на меня угрожающий взгляд. — Ты, продолжай готовить.

Мой взгляд возвращается к куриной грудке, которую я нарезаю тонкими полосками для куриного салата с медово-горчичной заправкой.

— Ты доведешь эту женщину до сердечного приступа задолго до того, как она умрет от почечной недостаточности, — говорит Дарио так спокойно, будто разговор идет о погоде.

— У тебя есть причина для визита? — Ренцо сердито огрызается.

Господи. Не тыкай в зверя, когда он хочет оторвать мне голову.

Моя рука дрожит, когда я продолжаю нарезать куриную грудку. Не обращая внимания на то, что я делаю, нож задевает палец.

— Ой, — шепчу я, прежде чем успеваю остановить себя, и быстро иду к раковине, чтобы подержать кровоточащий порез под холодной водой.

— А теперь посмотри, что ты наделал, — бормочет Дарио.

Когда я слышу, как он приближается, мое сердце подпрыгивает к горлу, а дыхание превращается в быстрые толчки горячего воздуха.

Он тянется к моей руке, но останавливается, когда Ренцо рявкает: — Если ты ее тронешь, у нас будут проблемы.

— Тогда тебе лучше позаботиться о порезе, — огрызается Дарио. — Или это сделаю я. Она не может получить инфекцию. Это поставит под угрозу трансплантацию.

Воздух напрягается, и я закрываю глаза, ожидая, что бомба вот-вот взорвется.

— Ты испытываешь мое терпение, — бормочет Ренцо.

Я слышу, как его стул заскрежетал по плитке, а мгновение спустя меня хватают за руку и дергают в сторону. От резкого движения я чуть не теряю равновесие, глаза широко раскрываются.

Ренцо тащит меня вверх по лестнице, его шаги намного шире моих.

От напряжения и страха слезы жгут глаза и грозят пролиться, но я сдерживаю их, помня, что он сказал, что заставит отца заплатить за каждую пролитую мной слезу.

Когда он затаскивает меня в спальню, которая, как я полагаю, принадлежит ему, я на секунду замираю от приступа паники.

Если моя комната оформлена в светло-серых и кремовых тонах, то у Ренцо она полностью черная.

Как и его сердце.