Преследуемая Земля
Шрифт:
– Мы не знаем, как это сделать. Но может быть, этого и не следует делать…
– Как это так? – возмутился Чао. – Люсьен найден, и наша обязанность освободить его.
– Спокойно, – подала голос Марсия. – Сейчас мы проводим исследования микрообразцов кокона, в который он заключен. В принципе мы способны разрушить оболочку механическими методами. Но для чего это нужно?
– Надо же хоть похоронить его по-человечески! – Ларри едва не сорвался на крик.
– А если он еще не мертв? – спросила Сэлби. – Очень похоже на это. – Она подошла к Ларри, забрала у него бутылку и вновь наполнила свой стакан. – А вот если мы извлечем его оттуда, он наверняка погибнет окончательно. И тогда мы будем виновны в его смерти.
– Подождите! –
– Мы не знаем, – сказала Марсия. – Я даже не уверена, можно ли ставить вопрос таким образом. Я пять лет исследовала харонские знаковые системы и не обнаружила никаких указаний на то, что они проводят различие между жизнью и смертью.
– О чем ты говоришь? – пробормотал Ларри, он выглядел совсем ошарашенным.
Марсия беспомощно взмахнула рукой.
– Я говорю о том, что не в состоянии ответить на твой вопрос. Возможно, он одновременно мертв и не мертв. Возможно, перед нами вообще не Люсьен Дрейфус, а некий неизвестный объект, состояние которого нельзя определить в наших, человеческих категориях жизни и не-жизни. В этом случае ставить подобный вопрос так же бессмысленно, как и спрашивать, глубок солнечный свет или мелок? Насколько я могу судить, биохимические процессы в теле Люсьена практически прекращены. Готова побиться об заклад, что в его желудке остались полупереваренные остатки пищи пятилетней давности. Борода и ногти не выросли ни на миллиметр. Если бы нам удалось исследовать его внутриклеточную структуру, мы обнаружили бы, что она не подверглась разрушению. По-видимому, харонцы в состоянии вернуть его к жизни. Более того, для них в подобной процедуре нет ничего необычного. В некотором смысле в настоящий момент Люсьен Дрейфус сам является харонцем, но это лишь гипотеза, потому что мы не знаем, какую информацию будет содержать в себе возвращенное к жизни тело. Кем оно будет осознавать себя – Люсьеном Дрейфусом, движущимся растением или, быть может, полноценным харонцем? Но даже если он по-прежнему Люсьен, и мы сумеем оживить его, кто поручится, что мы не причиним ему необратимых повреждений? А вдруг именно после непродуманной реанимации он и перестанет быть Люсьеном Дрейфусом?
Марсия встала и, обращаясь к Ларри, продолжала:
– Я считаю, что нас не должно сейчас интересовать, жив он Или мертв. Его нет, и мы не знаем, что нужно делать, чтобы он снова был. Его сердце не бьется, в его теле не теплится даже искорка жизни. Как вдохнуть ее, мы не знаем. Сейчас самое главное не спешить.
– Хорошо, пусть так. Но что-то все равно делать нужно, – сказал Ларри.
Марсия Макдугал на секунду замешкалась, подбирая слова.
– Полностью его жизнедеятельность не прекратилась, – наконец ответила она. – Поддерживается слабая активность коры головного мозга. Она исчезающе мала, но она есть. Это что-то вроде глубочайшего сна…
– Так почему бы нам не попытаться разбудить его?
Марсия, выразительно взглянув на Сэлби, печально покачала головой. Ларри не понимал, не хотел понимать. Она повернулась к нему спиной, сделала несколько шагов и тихо сказала:
– Потому что, возможно, он использует нас в своих целях.
– Да как ты смеешь? – Ларри вскочил на ноги. – Кто дал тебе право так говорить о…
– Нечего болтать о моих правах! – Марсия потеряла терпение. – Это открытие дает нам некоторую надежду. Пойми, Ларри, мы находимся с ними в состоянии войны. Пять лет назад мы вышвырнули их отсюда, но разрушения чудовищны. И один Господь знает, какие сражения ведет сейчас Земля там, где она оказалась. У себя в Солнечной системе мы каждый день теряем колонии, потому что не в силах поддерживать в них жизнь. Уже стоит вопрос, быть ли лунному поселению, теперешнему центру Системы? Не хватает ресурсов, производство везде останавливается. Мы буквально задыхаемся без Земли. Возможно, процесс уже необратим, и мы стоим на пороге
– Да с кем бороться? – завопил Ларри. – С Люсьеном?
– Конечно же, нет, – устало ответила Марсия. Приступ гнева прошел, и она старалась говорить помягче.
– Бороться нужно с харонцами. Со Сферой и проклятой Мультисистемой, с похитителями Земли. И именно Люсьен Дрейфус может оказаться наилучшим оружием в борьбе с ними.
Ларри совершенно перестал соображать. Сидел и только хлопал глазами.
– Ничего не понимаю, – наконец выдавил он.
– Возможно (я не уверена в этом, но в принципе такое возможно), он способен передавать нам информацию. – Сэлби была невозмутима.
– Черт побери, да перестаньте же говорить загадками! Выкладывайте, что вы там задумали!
– Мы имеем в виду Колесо, – пояснила Сэлби. – Нам нужна хранящаяся в нем информация.
– Колесо мертво, – воскликнул Ларри. – А значит, мертва и его память!
– Да не мертво оно. Его нет . Конечно, биокомпоненты его повреждены столь сильно, что вряд ли восстановимы для считывания данных. Но ведь остались еще электронные и механические компоненты, и они не разрушены, а попросту выключены. Нельзя ли какой-то командой перевести их в состояние есть ? Вся проблема в том, сумеем ли мы найти нужную кнопку. Только в этом.
– Так дерзайте, – усмехнулся Ларри. – Только при чем тут Люсьен?
– Я уже говорила, – сказала Марсия, – что мы зарегистрировали активность коры головного мозга. Но ведь мозг должен был умереть через четыре минуты после прекращения кровоснабжения. То есть пять лет назад. Однако этого не произошло. Почему? Единственно возможный ответ: потому что он как-то связан с Колесом.
– И эта связь осуществляется по проводам, которыми опутано тело?
– Да, в большей или меньшей степени, – сказала Сэлби. В продолжение всего разговора она не забывала прикладываться к стакану. – Мы зарегистрировали сигналы, передаваемые по этим каналам. Природа сигналов нам неизвестна. Может быть, Колесо переправило всю информацию в мозг Люсьена перед тем как самоликвидировалось, но это только догадка. Нам трудно представить, что происходило здесь, когда ты расправлялся с Колесом. Мы знаем точно лишь следующее: информация, которая циркулирует по каналам, периодична. Такое впечатление, что он снова и снова вспоминает какое-то событие или обдумывает одну и ту же мысль, но только в чрезвычайно медленном темпе. Нам удалось также установить, что информация по каналам идет в двух направлениях – от Люсьена к Колесу и обратно. Как минимум часть мозга Люсьена находится в постоянном диалоге с харонцами.
– Мы очень осторожно отнеслись к изучению этих странных проводов, – вмешалась Марсия, изо всех сил стараясь казаться спокойной. – Составлена схема их расположения. Один ведет прямо в центр Брока, руководящий речью. Другие подсоединены к зрительным нервам. Мы, очевидно, сможем подключиться к ним. И тогда есть шанс восстановить зрение и слух Люсьена, а потом попытаться послать ему наши зрительные и звуковые сигналы. Во всяком случае, вся необходимая техника имеется. Проблема в психологии.
– Это вы про что? – спросил Ларри.
– Люсьен Дрейфус был похищен, – сказала Сэлби, – и помещен в искусственную среду. Деятельность его мозга поддерживается извне и поддерживается на минимальном уровне. Все это время он находился в полной темноте, в изоляции, парализованный, неспособный не то что пошевелиться, а даже дышать или разговаривать. Его ощущение времени, должно быть, страшно замедленно, но это-то и спасет его при пробуждении, потому что прошедшие пять лет покажутся ему несколькими днями или даже часами. То есть все это уляжется в обычный ночной кошмар. Вот он проснулся – и кошмара как не бывало. Впрочем, это, конечно, только предположение.