Преследуемая Земля
Шрифт:
Слишком многое неожиданно свалилось на ее голову. Автократ хотел взглянуть не только на Кольцо Харона, но и на Сондру.
Ей-то самой это не очень нравилось. Пять лет назад она вдруг стала весьма известной персоной. Похищение изменило жизнь каждого человека, но Сондре не хотелось, чтобы ее жизнь в памяти потомков ассоциировалась только с той ролью, которую она сыграла в событиях пятилетней давности. Ничего для Сондры с Похищением и не кончилось, жизнь продолжалась. Она вспомнила своего давно умершего дядюшку Санчеса. Он умер глубоким стариком, Сондра тогда была совсем маленькой. Столетием
Он одним из последних эвакуировался со станции «Обратная сторона Луны», вскоре после этого астероид врезался прямо в нее, разом перевернув дальнейшую историю Луны. Вся оставшаяся жизнь дядюшки была жизнью легендарного свидетеля катастрофы. Сондра запомнила его, занудливо повторяющим снова и снова один и тот же рассказ. «Помню, я…» – откашлявшись, начинал дядюшка историю, известную всем до запятой, и от скуки ломило зубы. Главное, что ничего там от дядюшки не зависело, просто он случайно оказался в том самом месте и в то самое время. Дядюшка Санчес был членом множества организаций, деятельность которых так или иначе была связана с исследованием Большого Удара. Свадебный генерал.
В его комнате валялся кусок лунной скалы весом в добрых полсотни кило, и каждому, кто по неосторожности забредал к дядюшке в гости, приходилось выслушивать многочасовые объяснения, когда и от чего откололся этот кусок. Сам себе дядюшка, судя по всему, казался героем.
Через месяц после его смерти вдова, тетушка Салли, заслужила репутацию абсолютно лишенной сентиментальности особы. Наводя порядок в своем доме, она с радостью избавилась от надоевшего булыжника, выпихнув его на задний дворик. Откуда только силы взялись!
Такая судьба не для Сондры. Да, она была свидетелем истории в самые напряженные ее моменты. Она была даже частью истории. Но сотни раз подряд рассказывать в старости одну и ту же легенду скучающим родственникам… одна только мысль об этом приводила Сондру в ужас.
В программе визита Автократа Цереры значилось и посещение знаменитой установки, которую теперь иначе как исторической не называли. Господи, удрать бы куда-нибудь! Если бы Саймон Рафаэль был еще жив, она могла бы спокойно заниматься любимой работой. Но два года назад его настигла тихая смерть во сне, и благодаря своей проклятой популярности Сондру избрали на мало привлекавшую ее должность директора Станции гравитационных исследований.
Кто еще, кроме Автократа, может похвастаться, что имеет титул, без имени? Если для выполнения работы необходимо навсегда отказаться от собственного имени, значит, это адски трудное дело. В чем причина появления столь странного обычая? Можно было бы узнать все тонкости социальной истории Пояса, порывшись в специализированных библиотеках, поговорив с историками, но здесь таких возможностей не было. Отказ Автократа от имени – какая странная традиция! Сондра не находила внятных объяснений этому факту, он ей казался совершенно бессмысленным.
По другую сторону шлюзовой камеры раздался металлический лязг и скрежет, и заинтригованная Сондра слегка подалась вперед.
Зачем, интересно, он сюда пожаловал? Разговоры об этом шли уже многие недели. Кто-то высказал предположение, что он прибыл с обычной инспекцией;
Люк шлюзовой камеры медленно отъехал в сторону, и Величайший – он действительно оказался мужчиной – величаво вплыл в проем, слегка придерживаясь за поручень. Это был невысокий бледный человек с резкими чертами лица. Русые волосы его были коротко подстрижены. Немаленький нос далеко выдавался вперед, каким-то образом подчеркивая хмурое выражение лица. Яркий блеск серых глаз выдавал природную живость и остроумие. Правитель Цереры был одет в темно-серую свободную тунику и черные мешковатые штаны – всеми любимую за свою практичность одежду. Его стиль выгодно отличался от стиля хорошо знакомых Сондре чиновников полным отсутствием знаков различия, брелоков, колец и прочих побрякушек. Ему явно не требовалось ежеминутно демонстрировать свою власть и могущество.
Автократ внимательно посмотрел на Сондру и чарующе улыбнулся. Она сразу же поняла, что полет он перенес прекрасно, с ним можно иметь дело. Но внезапно ее пронзил страх: она не знала, как к нему обращаться. Ваше превосходительство? Сэр? Ваше Самоуправство? Как вообще можно разговаривать с человеком, у которого нет даже имени?
– Э-э-э, добро пожаловать на Кольцо Харона, – вежливо произнесла она. – Я доктор Сондра Бергхофф, директор этого учреждения.
Она неуверенно протянула вперед руку. Автократ тут же отмел все ее сомнения на этот счет, поймав руку и слегка пожав ее. Сондра постаралась придать себе радушный, но не подобострастный вид.
– Рад познакомиться с вами, доктор, – ответил Автократ. Его голос был хорошо поставлен. – Много о вас наслышан.
– Мы также давно ждали… э-э-э… вашего прибытия…
– Большинство людей находят, что обращаться ко мне «Автократ» более удобно, чем по имени, – сказал гость, чуть заметно улыбнувшись. – Вы могли бы, не опасаясь вызвать межпланетный дипломатический скандал, обращаться ко мне и просто «сэр».
Очевидно, все проблемы он предвидел и разрешил заранее.
– Да, «сэр» – это как раз то, что надо, – простодушно призналась Сондра. – Мне кажется, что вы хотели бы прямо сейчас отправиться в наши лаборатории.
– Да, именно так.
– Может быть, нужно отдать какие-то распоряжения экипажу?
– Нет, – сказал Автократ, – моя команда уже получила все необходимые инструкции. Она останется на борту корабля.
– Отлично. Тогда пойдем?
– Да, разумеется.
Сондра, указывая путь из шлюзового отсека, плыла перед Автократом. Вскоре они добрались до небольшого, очень старомодного транспортного кара.
– Все, что встретится вам на станции, выглядит сделанным наспех, – предупредила она, когда створки люка кара закрылись за ними. – В течение всего спуска мы будем в невесомости. Вы готовы к этому?