Преследуемая
Шрифт:
— Коктейль? — спросил он меня, открывая стеклянную дверцу бара.
— Очень смешно, — фыркнула я. — Просто воду, пожалуйста. А где твой дедушка?
— Дальше по коридору, — ответил он, достав две бутылки воды из огромного холодильника. Должно быть, он заметил, как нервно я глянула через плечо, поскольку добавил: — Можешь пойти проверить, если не веришь.
И я пошла. Не то чтобы я ему не доверяла… ну хотя да, ладно, не доверяла. Хотя было бы слишком нагло со стороны
К счастью, оказалось, что мне не пришлось над этим раздумывать. Услышав какие-то слабые звуки, я направилась по длинному стеклянному коридору, пока не подошла к комнате, где работал большой телевизор. Перед ним сидел очень старый мужчина в ужасно навороченном инвалидном кресле. Рядом, на новомодном стуле, который выглядел крайне неудобно, сидел паренек в голубой медицинской форме и читал журнал. Когда я показалась в дверях, он поднял голову и улыбнулся.
— Привет, — поздоровался он.
— Привет, — ответила я и робко вошла в комнату. Она была очень милой, и из нее открывался один из лучших видов, насколько я представляла. У стены стояла больничная койка с регулируемой рамой капельницей. Над ней висели металлические книжные полки, уставленные фотографиями в рамках, в основном, черно-белыми, которые были сделаны, судя по костюмам, где-то в сороковые.
— Э-э, здравствуйте, мистер Слейтер, — обратилась я к старику. — Меня зовут Сюзанна Саймон.
Он ничего мне не ответил. Он даже глаз не отвел от экрана телевизора, на котором шло какое-то шоу. Хозяин дома был почти полностью лысым, его кожа была вся в пигментных пятнах, а изо рта тянулась ниточка слюны. Заметив это, санитар наклонился к старику и вытер ему рот платком.
— Вот так, мистер Слейтер, — сказал он. — Милая юная леди с вами поздоровалась. Разве вы не хотите ей ответить?
Но мистер Слейтер снова промолчал. Зато заговорил Пол, который зашел в комнату вслед за мной.
— Привет, дедуль, как жизнь? Еще один захватывающий день перед телеком?
Пола мистер Слейтер тоже не признал.
— У нас был отличный день, правда же, мистер Слейтер? — ответил вместо него санитар. — Мы прекрасно прогулялись на заднем дворе вокруг бассейна и выбрали несколько лимонов.
— Замечательно! — с преувеличенным энтузиазмом отозвался Пол, после чего взял меня за руку и потянул прочь из комнаты. Должна признать, ему не пришлось прилагать усилия. Мне стало конкретно не по себе, и я вполне охотно пошла за ним. Что говорит о многом, учитывая, как я относилась к Полу и всему остальному. Я имею в виду, нашелся-таки кто-то, кто пугал меня больше, чем он.
— Пока, мистер Слейтер, — бросила я, не ожидая ответа… И это хорошо, потому что я его и не получила.
Оказавшись снова в коридоре, я тихонько поинтересовалась:
— Что с ним?
— Не-а. — Пол протянул мне бутылку воды. — Никто точно не знает. Когда ему хочется, он ведет себя вполне адекватно.
— Правда? — мне как-то слабо в это верилось. Люди в здравом уме и в твердой памяти обычно способны хоть немного контролировать слюноотделение. — Может, он просто… ну, знаешь. Старый?
— Ага, — согласился Пол с еще одним фирменным горьким смешком. — Наверное, дело в этом, ладно. — И тут же, не став развивать тему, он толкнул дверь справа и сказал: — Вот оно. То, что я хотел тебе показать.
Я последовала за Полом в комнату, которая, очевидно, была его спальней. Она была раз в пять больше моей — как и кровать Пола. Все в этой комнате, как и во всем доме, было очень элегантным и современным и сделанным из металла и стекла. Тут даже был стеклянный стол — ну или, наверное, из плексигласа, — на котором стоял новехонький навороченный ноутбук. Я не увидела никаких вещей, которые обычно валялись тут и там в моей комнате, — вроде журналов, грязных носков, лака для ногтей и недоеденного печенья герл-скаутов. В комнате Пола вообще не было заметно, что он тут живет. Она напоминала очень навороченную, очень холодную комнату отеля.
— Это здесь. — Пол сел на кровать, по размерам напоминающую корабль.
— Ага. — Теперь я испугалась еще сильнее, чем раньше… и не только потому, что Пол похлопал по матрасу рядом с собой. Нет, дело было еще и в том, что комната казалась абсолютно бесцветной. Помимо нашей одежды единственными цветными пятнами тут были огромные стеклянные окна, в которых виднелись голубое-голубое небо и под ним море чуть более глубокого синего оттенка. — Конечно.
— Я серьезно. — Пол перестал похлопывать по матрасу приглашающим жестом и, наклонившись под кровать, достал оттуда чистую пластиковую коробку, похожую на те, в которых летом хранят шерстяные свитера.
Поставив коробку рядом с собой на кровать, Пол откинул крышку. Внутри лежали стопки аккуратных вырезок из газет и журналов.
— Вот, смотри. — Он осторожно развернул очень старую на вид газетную вырезку и разложил на сизом покрывале, чтобы я смогла ее рассмотреть. Это оказалась статья из лондонского «Таймс», датированная восемнадцатым июня тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Там была фотография мужчины, стоящего перед чем-то, похожим на покрытую иероглифами стену египетской гробницы. Заголовок над фото и статьей гласил: «Скептики высмеяли теорию археолога».
— Доктор Оливер Сласки — это он на том фото — потратил годы, чтобы перевести текст на стене гробницы императора Тутанхамона, — пояснил Пол. — Он пришел к выводу, что в Древнем Египте существовала небольшая группа шаманов, способных путешествовать туда и обратно в царство мертвых, не умирая при этом на самом деле. Этих шаманов называли, насколько смог перевести доктор Сласки, странниками. Они могли странствовать из этой плоскости бытия в другую, и семьи усопших нанимали их проводниками душ для покойников, чтобы быть уверенными, что их близкие окажутся там, где следует, вместо того чтобы бесцельно бродить по земле.