Преследуемый Зверем Братвы
Шрифт:
— Ты готов? — спросил я.
Я качаю головой.
— Отойди, Дмитрий. Мне нужно идти.
— Да, на работу, поехали.
Я хмурюсь, а потом вспоминаю. Бля. Работа. Мы задерживаем государственную почтовую отправку с лекалами бланков денежных переводов которые можно подделать, чтобы печатать деньги. Это большое дело — большой куш, к которому нас готовил Федор. И это наш билет из этой дыры.
И все же эта работа должна быть на следующей неделе. Теперь я это вспомнил. Но сейчас мне на все это наплевать. Все, что я знаю, это то, что мужчина причиняет боль моему
— Я не могу.
Дмитрий смотрит на меня.
— Ты что?
— Я не могу… Я… — Я свирепо смотрю на него. — Пожалуйста, отойди.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Он рычит на меня, внезапно бросаясь на меня. Он хватает меня за рубашку, разворачивает и прижимает к стене. Я больше его, но все равно почему-то всегда подчиняюсь ему. Как будто он действительно мой старший брат, по крови, а не только потому, что Федор выбрал нас обоих для подготовки в солдаты.
— Ты не можешь!?
— Дмитрий, — рычу я. — Эта девушка…
Он холодно смеется.
— Ты отказываешься от нашего плана ради гребаной девчонки?!
— Все не так, — выплевываю я в ответ. — Это… она в беде. Ей нужна моя помощь.
— Нет, Костя, — шипит он. — Мне нужна твоя помощь. Нашему отцу нужна твоя помощь.
— Он не…
Я отшатываюсь, когда тыльная сторона ладони Дмитрия шлепает меня по губам.
— Да, это так. Где твой отец, Костя? Твой настоящий отец… он писал тебе в последнее время? Посылал поздравительные открытки? — Он насмехается надо мной. — Он вообще знает, что ты существуешь как нечто большее, чем сожаление о пизде твоей шлюхи-матери на следующее утро?
Я рычу, ярость кипит во мне. Но Дмитрий крепко держит меня, прижимая к стене.
— Федор-наш отец, Костя. Он — единственный отец, которого мы оба знали. Он вырастил нас. Он дал нам пищу и крышу над головой. Он дал нам воспитание и цель, Костя. — Он свирепо смотрит на меня. — И ты хочешь стереть все это и пренебречь им, когда мы ему нужны, ради гребаной девчонки?!
— Это не похоже на…
— Мне плевать блять, что это похоже, а на что нет! — Дмитрий ревет. Внезапно он выхватывает пистолет и тычет стволом мне в челюсть. Я напряженно смотрю на него, а он смотрит на меня.
— Мы уходим, Костя. И мы делаем эту работу.
— Я думал, это следующей неделе.
— Планы изменились. Собирайся, мы уезжаем. — Он опускает пистолет и отворачивается от меня.
— Тогда нам не следует этого делать.
Дмитрий поворачивается и смотрит на меня.
— Что?
— Федор всегда говорит: если в последнюю минуту план изменился, ты уходишь.
— Ты начинаешь меня бесить, Костя. Собирай свое дерьмо, мы это сделаем.
— Дмитрий…
С ревом он снова поворачивается ко мне и направляет пистолет мне в лицо.
— Костя, — рычит он. Его трясет от гнева. Но он делает вдох и опускает пистолет.
Я хмурюсь.
— Пожалуйста, брат, — шепчет он. — Пожалуйста. Для меня… мне нужна эта перемена. Пожалуйста.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть через дверь спальни на окно. На другой конец двора где бабочки исчезли из ее окна.
— Сделай эту работу со мной, Костя. А потом ты сделаешь все, что хочешь. Все, что угодно. Сходи к девушке, которая "не такая". Но ты мне нужен. Ты нужен Федору. Вот чем занимается семья, Костя.
Я поворачиваюсь к нему. И медленно, я киваю, хотя мое сердце разрывается.
Настоящее время:
Меня окутывает ее запах. Когда я вхожу в ее квартиру, мне кажется, что я зарываюсь лицом в ее длинные темные волосы. Дверь тихо закрывается за мной, я вдыхаю запах Нины.
Конечно, ее нет дома. Она все еще в больнице, за ней ухаживают. Но единственная причина, по которой я оставил ее там, на самом заключается в том, что люди, которых ее брат присматривает за ней, деле одни из его лучших. Кроме того, у него есть несколько купленных копов, патрулирующих коридор. Вдобавок к этому я заминировал выступы за ее окнами, если кто-нибудь, кроме меня, попытается проскользнуть таким образом.
И с ней все будет в порядке. Это действительно самая важная причина, почему я был спокоен, оставив ее там. Я проскользнул в кабинет ее врача, пока он был с пациенткой, чтобы прочитать ее карту. С ней все будет в порядке. Никаких серьезных повреждений, никакого сотрясения мозга. Но это не значит, что я все еще не вижу красный, из-за того кто хочет причинить ей вред.
Я тихо прохожу в темноте через квартиру Нины к окнам. Я вошел через парадную дверь на случай, если в ее окна наблюдают. И есть большая вероятность, что так оно и есть. Я наблюдал в них. Возможно, и другие тоже.
Я медленно закрываю жалюзи, прежде чем подойти к лампе, чтобы включить лёгкий свет. Я поворачиваюсь, осматривая ее спальню. Ничего не могу поделать, но мне становится все труднее находиться здесь.
Я видел, как она здесь раздевалась. Я смотрел, как она трогает себя в темноте, сквозь очки ночного видения. А после прошлой ночи? Слышать, как она говорить со мной по телефону? Я стону. Если я закрою глаза, то почти представляю, как сладка на вкус ее маленькая киска. Как она стонет для меня, когда мой язык скользил по ее губам.