Преступившие
Шрифт:
Дед повел странного визитера в кабинет. Келюс и дхар, успевший к тому времени занять боевую позицию у входа, направились следом.
– Кто вам велел передать пакет? – поинтересовался Лунин-старший, усадив гостя в кресло. – Где и от кого вы его получили?
– Но, господин Лунин, – растерянно произнес Корф, – я думал, вы, так сказать, посвящены… Если нет, я не имею права. У меня приказ… Строжайший… Я должен только передать пакет…
– Ну хорошо, – прервал его Николай Андреевич: – Кто вам велел доставить его сюда?
– Дежурный.
– Где назвали? – терпеливо допытывался дед, видимо, удивленный всей этой историей куда меньше остальных.
– Ну… в этом… Теплом Стане, – вспомнил полковник.
– В институте? – быстро переспросил Келюс, вспомнив список в одной из папок.
– Ну да, в институте, – подтвердил Корф. – Кажется, это институт, хотя, признаться, не уверен… Извините, господа, это все так дико! Никак не мог добраться. Эти (как их, Господи?) таксисты требовали почему-то доллары. Хорошо, что у меня был с собою полуимпериал. В карты выиграл третьего дня у капитана Завойко…
– Ясно! – вдруг произнес Лунин-старший. – Ну, конечно – Институт Тернема! Вспомнил! Ладно, господин барон, давайте пакет.
Келюс поразился не столько упоминанию таинственного института, сколько тому, что дед, как ни в чем не бывало, называет гостя «господином», да еще «бароном».
Корф аккуратно положил полевую сумку на стол, не спеша достал из нее две ручные гранаты с длинными рукоятками, вывернул из каждой капсюль, затем извлек большой пакет и вручил его Николаю Андреевичу.
– Здесь, на конверте, господин Лунин, – пояснил он. – Расписаться…
Старик вскрыл конверт, оставив на нем свою размашистую начальственную роспись, и, не читая, положил содержимое – два листка бумаги, исписанные рядами пятизначных цифр, в стол. Корф спрятал конверт обратно в сумку, туда же уложив обе гранаты, после чего встал и неуверенно произнес:
– Благодарю вас, господа. Прошу извинить за вторжение. Я, наверное, пойду…
– Отставить, – отрезал Лунин-старший. – Сейчас ночь, попадете прямиком в э-э-э… полицию. Вы же без документов, как я полагаю?
– Так точно, – кивнул полковник. – Сдал при получении задания.
– Ну вот… Сейчас отправляйтесь на кухню, где э-э-э… поручик Лунин накормит вас ужином. Переночуете, а завтра отправитесь обратно. Вопросы, господин барон?
– У меня много вопросов, господин Лунин, – вздохнул гость. – Но, может, сначала ужин?
– …Слушай, ты действительно барон? – поинтересовался Фрол, покуда Келюс возился у плиты. Это было первое, что смог выдавить из себя дхар с момента появления Корфа в квартире.
– Так точно, – подтвердил тот. – Я из петербургских Корфов. А что, – полковник перешел на шепот, – здесь уже нет баронов, одни пролетарии?
– Есть, есть, – успокоил гостя Келюс, накрывая стол. – Недавно снова дворянское собрание открыли. Правда, вступительный взнос, говорят, в долларах…
– Господин Лунин, – робко начал Корф.
– Николай, можно – Келюс, – предложил Лунин-младший. – А этот молодой джентльмен – Фроат.
– Можно Фрол, – несколько смутился дхар, протягивая барону широкую ладонь.
– Очень приятно, господа, – поклонился Корф. – Меня в детстве звали Мишелем, но после того, как у одной знакомой дамы… Не решусь ее назвать… Я обнаружил стриженого английского пуделя, которого тоже звали Мишель, предпочитаю называться, как Бог и крестный велели, – Михаилом. Английский пудель, господа, представляете, экий форс-мажор! Прошу прощения, увлекся… Николай, почему тут все требуют доллары? Какая в России валюта?
– Гм-м-м… – неопределенно отреагировал Келюс. Американский шпион, за которого он поначалу принял странного барона, должен быть в курсе подобных вещей. Разве что он не американский, а, например, из Папуа. Да и то, едва ли…
– Рубль у нас, – незамысловато пояснил дхар. – Только на него ни шиша не купишь. А у вас что?
– У нас… – замялся гость. – Простите великодушно, самого тянет поделится, но не могу – приказ. Вы же сами офицер, Николай. Господин Лунин назвал вас поручиком…
– Старший лейтенант, – уточнил Келюс, – запаса, конечно, – добавил он после некоторого колебания.
– Воевали, Николай? – оживился полковник.
– В общем-то, да… Правда, всего сутки. Или чуть больше…
– Да ну, Француз, какая там война! – вмешался Фрол. – Спалили, елы, две бээмпешки и сами получили раза. Разве это война!
– Что спалили? – не понял Корф. – Простите ради Бога, господа, я, вероятно, кажусь вам каким-то монстром. Не виноват, честное слово! Во-первых, приказ. А, во-вторых, контузия. Под Барановичами, тоже аккурат в первый день. Прибыл, принял взвод и тем же вечером угодил в санитарный поезд.
«Где это – Барановичи?» – задумался Келюс, но промолчал. Барон между тем отужинал, выпил кофе и постепенно пришел в доброе расположение духа. Его, похоже, так и тянуло на расспросы. Да и сам он был явно не прочь кое о чем поведать, но постоянно сдерживал себя, вспоминая про приказ. После ужина гостя отправили спать, чему тот безоговорочно подчинился, попросив разбудить себя в шесть утра.
Лунин-старший тоже собрался на боковую, но внук, едва уложив Корфа на гостевой диван, поспешил к нему.
– Что, хорош? – осведомился дед, явно имея в виду бравого полковника.
– Родственная душа?
– Да уж, бином, – несколько смешавшись, согласился Келюс. – Но, ради Бога, дед, что все это значит?
– Бога нет, – задумчиво ответил Николай Андреевич. – Впервые мне об этом сказали какие-то гимназисты году в пятнадцатом. Признаться, долго не мог привыкнуть… Не знаю, Келюс, откуда взялся этот барон. Не иначе, из нафталина.